[Капрал]

Читаем здесь "Совершенно секретно"

Анна ЛЕБЕДЕВА "Смерть средней тяжести"

Можно спасти от тюрьмы преступника и посадить невинного. Если только грамотно задействовать «тяжелую артиллерию» (милицию и прокуратуру) и «легкую кавалерию» – судмедэкспертизу
– Как вы считаете, ваши сотрудники берут взятки? – это был первый вопрос, который я задала начальнику Ростовского областного бюро судебно-медицинской экспертизы Юлии Джухе.
– Берут, как везде в здравоохранении, – ответила она.
Юлия Павловна еще полтора часа рассказывала мне, как она борется «с этим уродливым явлением, но до конца искоренить его не может». Когда она привычно употребила расхожий профессиональный термин «подложная экспертиза», я вспомнила историю несчастного Бори Трухина. Я всегда ее вспоминаю, как только речь заходит о судмедэкспертизе.
Бюро недобрых услуг
История эта наделала в Ростове много шума. Шесть взрослых мужиков забили битами 16-летнего паренька, учащегося медицинского колледжа. Убийц – отморозков из мелкой бандитской шпаны – отмазали от тюрьмы общими усилиями следователь, судья, прокурор и судмедэксперт. Без него в таких делах никак не обойтись.

Эксперт Бельская, проводившая вскрытие, как положено, подробно описала все переломы и зияющие раны, «дном которых является кость». А потом перешла к выводам: эти повреждения «нанесли вред здоровью легкой и средней тяжести», не опасный для жизни человека, и в причинной связи со смертью не состоят. Такие травмы излечиваются, как написано в акте судмедэкспертизы, за три недели. А Борис Трухин умер. Отчего же в таком случае? Судья Пролетарского районного суда Ростова-на-Дону Владимир Носов, отклонив ходатайство родных убитого о назначении новой, независимой экспертизы и эксгумации тела, написал в приговоре, что, возможно, причиной смерти стали «болезненные изменения в сердце, осложнившиеся нанесенными телесными повреждениями». Суд назначил убийцам условные сроки наказания, и прокурор Анжела Мативосова не сочла нужным внести протест на это решение.

Об этой дикой истории я писала в газетах, опровержений не последовало. Впрочем, это тогда она казалась мне дикой, сейчас я уже понимаю, что это самая обыкновенная история. Сколько их было за те девять лет, что Джуха руководит бюро, одному богу известно. Впрочем, сама Юлия Павловна утверждает, что до нее было еще хуже, тогда вообще можно было вешать на дверях вывеску «Бюро добрых услуг».

Что ж, ей виднее. Однако именно при нынешнем начальнике эксперт Бельская сделала неплохую общественную карьеру. Стала председателем профсоюзного комитета, подписывает теперь согласия месткома на увольнения сотрудников.

Полгода назад в отношении Джухи было возбуждено уголовное дело за то, что она давила на эксперта, требуя изменить квалификацию травм, полученных потерпевшим в дорожно-транспортном происшествии, – с тяжкого вреда на средний. Превышение должностных полномочий – не самая серьезная статья (обычно такие дела заканчиваются штрафом). И тем не менее событие это, можно сказать, чрезвычайное: даже сами эксперты не могут припомнить, чтобы кого-нибудь из их коллег привлекали в России к уголовной ответственности. Даже оборотней в судейской мантии и прокурорском мундире – и тех пусть изредка, но «отлавливают», а судмедэкспертов – нет.

– Я медицинский эксперт, со мной не спорят, – кричал прямо в телекамеру судмедэксперт из Нижегородской области, только что получивший взятку под объективом скрытой камеры. Справку о наличии у мнимого «потерпевшего» телесных повреждений, которых на самом деле не было, он оценил всего в 500 рублей. Не больше (если верить его собственным чистосердечным признаниям) брал и заведующий рентгенологическим отделением ростовской Больницы скорой медицинской помощи (БСМП) Краснопольский за то, что обнаруживал переломы там, где их нет. Краснопольский, работавший судмедэкспертом по совместительству на полставки, заявил следователям, что регистратор бюро судмедэкспертизы Лена приносила ему за каждый фиктивный диагноз такие же смешные суммы.

Кто же давал регистратору эти деньги (а значит, брал их у «клиентов»)?

Проверку ростовского бюро судмедэкспертизы следователи начали после того, как в Главное управление МВД России по Южному федеральному округу пришла молодая женщина и заявила, что ей угрожает свекор. Ростовчанка обратилась не в районное или городское и даже не в областное УВД, а в Главное управление по ЮФО, потому что ее свекор – криминальный авторитет, имеющий связи везде, в том числе в правоохранительных органах и в бюро судебно-медицинской экспертизы. Начальник бюро Юлия Джуха рассказала мне, что три представителя семьи У. проходили у них судмедэкспертизу, и все эти экспертизы были подложные. Глава семейства получил заключение, даже не появляясь в бюро – «обследовался» заочно. Все три экспертизы подписала эксперт Данилова, а несуществующие травмы на снимках обнаружили три разных рентгенолога, и один из них – Краснопольский.

Третья фальшивка, состряпанная в бюро, легла в основу уголовного дела, возбужденного против невестки У. в районном ОВД. Эксперт написал в своем заключении, что у внука «авторитета» обнаружен перелом ребер – мальчика якобы зверски избила мать. Заполучив этот документ, свекор пригрозил, что засадит вдову своего умершего сына за решетку, если она не откажется от доставшегося ей по наследству имущества.

Следователи Главного управления МВД России по ЮФО тут же назначили повторную, независимую экспертизу. Она показала, что никакого перелома у мальчика нет и не было. Так начал распутываться целый клубок. Сфальсифицированных экспертиз оказалось много. Их «заказывали» виновники дорожно-транспортных происшествий, чтобы не угодить за решетку, страховые компании, чтоб сэкономить деньги на выплатах потерпевшим, родители старшеклассника, подравшегося со школьным товарищем. А нередко и сами правоохранительные органы для улучшения милицейской статистики: с помощью судебных медиков убийство можно представить как самоубийство.

Чья это голова?

На днях я позвонила по телефону маме Сергея Давыдова и порадовалась за нее: голос ее заметно повеселел. Как только увидела сына живым и в бодром расположении духа, так и успокоилась немного. Ведь те два месяца, что следователь не разрешал свидание и от Сергея не было никаких вестей, надо было еще пережить!

Началась эта история в школьном туалете: кто-то кого-то толкнул. В общем, два пацана подрались, обычная мальчишеская «разборка», которая заканчивается парой синяков и нагоняем от родителей. Так было бы и на этот раз, если бы бабушка одного из мальчиков не решила во что бы то ни стало наказать «обидчика» своего внука. А бабушка оказалась с влиянием в определенных кругах – офицер ФСБ в немаленьких чинах, после отставки успешно занимается бизнесом.

В уголовное дело, заведенное Первомайской милицией в отношении Сергея Давыдова, легла экспертиза, подписанная экспертом Даниловой, а в ней – рентгеновский снимок, сделанный рентгенологом Краснопольским. На снимке ясно был виден перелом лицевых костей черепа – тяжкий вред здоровью, пять лет лишения свободы.

Почувствовав, что следователи «шьют дело» сыну, Николай Владимирович, отец парня, сам взялся за расследование. Для начала сделал копию страницы из школьного журнала, где у «пострадавшего» стоит пятерка по физкультуре всего через 10 дней после получения им «тяжких травм». А потом с адвокатским запросом поехал в БСМП, где «пострадавшему» делали экспертизу. Тут-то и выяснилось, что представленный в суд рентгеновский снимок принадлежит другому человеку – это фальшивка.

Независимая экспертиза «потерпевшего», сделанная военными судмедэкспертами, показала, что никаких переломов и прочих травм у него не было. Неудивительно, что в суде дело стало разваливаться. Но Сергея Давыдова все равно, как говорят у нас в народе, «закрыли», обвинив в другом тяжком преступлении. Некая двадцатилетняя барышня написала в милицию заявление, что десятиклассник Давыдов ее изнасиловал. Сергея арестовали и отправили в СИЗО. В местных газетах тут же появились заметки: «Шестнадцатилетний изнасиловал двадцатилетнюю».

Избирая мерой пресечения содержание под стражей, следователь сослался, что в отношении подозреваемого уже возбуждено одно уголовное дело – то самое, что стало разваливаться в суде. Рассчитывать в такой ситуации на объективность следователей (за два месяца их сменилось трое) явно не приходилось, поэтому свое собственное расследование опять ведет отец.

Николай Владимирович сам разыскал людей, видевших Сергея в тот вечер. Раздобыл распечатки сотового телефона «потерпевшей», которая, оказывается, всю декабрьскую ночь, когда ее, как она написала в заявлении, в роще в двух шагах от ее дома «насиловал» Давыдов, беспрерывно куда-то звонила по мобильнику. Конечно, это только одна и, возможно, не самая значительная деталь, на суде и не такое может открыться про это «преступление»… Если, конечно, дело вообще дойдет до суда. Но в любом случае «обидчик» уже наказан – следственный изолятор для несовершеннолетних в Таганроге, где он сидит, – далеко не санаторий.

Я спросила эксперта Данилову, как она сама объясняет появление фальшивого снимка в подписанном ею заключении по первому делу Сергея Давыдова. По закону за всю экспертизу в целом отвечает она, но при этом всегда все можно свалить на узкого специалиста, привлеченного к обследованию, – рентгенолога или травматолога. Наталья Александровна так и сделала:

– Это все Краснопольский, он делал рентгенологическое исследование, а я только подписала общее заключение, – заявила она. – Кстати, вы знаете, что Давыдов совершил другое преступление, девушку изнасиловал? Мне следователь сказал.

Поразительная осведомленность! Какая же это все-таки дружная команда – эксперты со следователями. Как здорово они сработались за долгие годы! Теперь подложного снимка неизвестно чьей головы вообще нигде нет: загадочным образом он из дела исчез. Независимой экспертизе судья выразила недоверие и назначила третью экспертизу, как думаете, где? Там же, где ее уже один раз сфальсифицировали – в Ростовском областном бюро судмедэкспертизы.

Просто они работают волшебниками

Тот же вопрос – как в экспертное заключение мог попасть снимок постороннего человека – я задала Краснопольскому, по-прежнему занимающему кабинет заведующего рентгенологическим отделением БСМП.

– А я откуда знаю, чьи снимки мне приносят? – возмутился он. – Фамилия на пленке написана фломастером, ее легко можно стереть и другую написать! Меня подставили. Я чуть работы не лишился из-за этой истории.

И это после чистосердечного признания следователям про деньги, которые ему приносила регистратор Лена! Но и подписав признания, Краснопольский согласно российским законам был освобожден от уголовной ответственности. Есть такая удивительная статья в нашем УК: если эксперт до принятия судебного решения признает свою экспертизу недостоверной, то он освобождается от ответственности. Очень удобно: попался судебный медик на подложной экспертизе, покаялся. И под суд не пошел. А не попался – строчи дальше фальшивки.

Однако есть и другая статья, предусматривающая уголовную ответственность за заведомо ложное заключение. Рассматривая провинности экспертов, прокуратура и милиция могут применить ту или другую, в зависимости от поставленных перед ними задач – наказать эксперта или «отмазать». Ну а наказывать-то не с руки: если «дружная команда» распадется, все проиграют. Без нужной судмедэкспертизы можно даже не начинать «шить дело», потому что оно до суда не дойдет, по дороге рассыплется.

Полковник Владимир Щербаков называет таких экспертов «волшебниками». Бывший начальник знаменитой 124-й Центральной лаборатории медико-криминалистической идентификации Минобороны, уйдя в отставку, нашел себе другое поле борьбы с несправедливостью – создал негосударственное судебно-экспертное учреждение. Сюда не зарастает народная тропа – независимая экспертиза нужна и тем, на кого «шьют дело», и тем, кто хочет добиться наказания виновных, сумевших откупиться от правосудия.

Выбор и у тех, и у других невелик: кроме областного бюро в Ростове экспертизу делают только два государственных учреждения, оба военные – судмедэкспертиза Северо-Кавказского военного округа и Северо-Кавказского округа внутренних войск. Можно еще обратиться в бюро судмедэкспертизы соседних регионов – в Краснодаре или Ставрополе. Если, конечно, быть уверенным, что они лучше ростовского. Судя по тому, что к Щербакову часто обращаются следователи из других регионов, не доверяя своим бюро, там тоже работают «волшебники».

В большинстве случаев суды принимают во внимание позицию независимых экспертов. Но бывает и иначе. В Новошахтинске Ростовской области пропала девушка, а через два месяца в пруду было обнаружено ее тело. В убийстве обвинили одного из нескольких парней, с которыми она встречалась. Эксперт Ростовского областного бюро Ковалев, подробно описав состояние трупа, сделал вывод, что тело девушки пролежало в воде от двух до трех месяцев.

– Этого просто не может быть! – горячится Щербаков. – Эксперт сам пишет в своем заключении, что поздних трупных явлений он не обнаружил. А те, что обнаружил, свидетельствуют о том, что тело пролежало в воде от двух до четырнадцати дней. Не больше. Это же элементарные вещи – из учебников для студентов-медиков! Выходит, где-то девушка была эти два месяца, возможно, ее кто-то удерживал силой, а потом убил. Но следствие даже не рассматривало эту версию…

Судья Винокурова отказывалась вызвать Щербакова в суд в качестве независимого эксперта, а когда все-таки вынуждена была это сделать, то проигнорировала его выводы. Она фактически переписала в приговор обвинительное заключение, представленное в суд прокуратурой.

Как только в Ростове разразился скандал с подложными экспертизами, проверять областное бюро прибыла представительная комиссия из Российского центра судебно-медицинской экспертизы Минздравсоцразвития. Существенных недостатков в работе ростовского бюро она не обнаружила.

– Эксперты часто прикрывают свои огрехи тем, что работают с сумасшедшими перегрузками, – говорит Щербаков. – Это, конечно, их беда, но разве это оправдывает чудовищные подлоги?

Оклады у экспертов и впрямь смешные. С 1 января их, правда, повысили: ставка начинающего эксперта возросла с 4500 до 5200 рублей. Понятно, что за такие деньги работать мало кто будет, и начальник бюро Джуха вынуждена доплачивать за счет фонда экономии заработной платы. Экономия же создается за счет недокомплекта – экспертов в бюро меньше, чем положено, отчего тем, кто есть, приходится работать за двоих. Ростовское бюро судмедэкспертизы, по признанию Джухи, укомплектовано на 54 процента. Нагрузки растут еще и потому, что в связи с криминализацией общества постоянно растет число судмедэкспертиз. Если лет десять назад в Ростове выполнялось 1,5-2 тысячи исследований в год, сейчас – 4-5 тысяч. («Трупов по сравнению с советскими временами стало гораздо больше», – сказал мне один из ветеранов бюро.) Плюс к этому повысились и требования к экспертизе: бюро теперь должно предоставлять гораздо больше документов в судебные органы. В результате месяцами лежат неисполненные экспертизы, их уже сотни. И кто-то невиновный ждет вердикта экспертов в СИЗО, а виновный в это время гуляет на свободе.

Государство не платит зарплату, на которую можно хоть как-то жить, кто же тогда доплачивает судебным медикам (милиционерам, военным и так далее)? В Древней Руси князья посылали на кормление в какую-нибудь деревню своих наместников, в современной России «стала на кормление» вся правоохранительная система – кто у «авторитетов», кто у простого народа, как получится.

Уголовное дело в отношении экспертов Даниловой и Краснопольского все-таки возбуждено – через восемь месяцев после начала дознания. Расследует его Ворошиловский отдел внутренних дел Ростова-на-Дону.

Ростов-на-Дону