[Сумма]

Нет, к человеку не придет гора,
И крылышек не будет у змеи.
Никто мне столько не принес добра,
Как недоброжелатели мои.

Порой в упор, порой из-за угла
Они терзали мир мой и покой.
Стоят передо мной как зеркала,
Показывая мне, кто я такой.

Показывая мне, как всё вокруг,
Теряя краски, тает без следа.
Как молчаливо исчезает друг
А потому, что не был никогда.

Как неслучайно остаюсь один,
Закованный в лёд мрака. Нет надежд.
Зато я стопроцентный господин
Своей судьбы реальной без одежд.

И только ты одна сейчас со мной.
А значит, и в аду возможен рай.
И значит, осень может стать весной.
И смерть прийти просить: "Не умирай!"

Амирамов Е.

[LisSB]

Иван Роботов

Любовь и смерть

Было много любви, только что в этом толку?
Это я говорю, никого не виня.
Ты не плачь, не грусти, лучше дай мне двустволку.
Левый ствол - для тебя, правый ствол - для меня.

Было время, когда всё казалось возможным,
Было время, когда всё казалось иным.
Было время надежд, только всё это - в прошлом.
В настоящем лишь мы, чёрный пепел, да дым.

Мы прошли этот путь, изнурительно-долгий.
И познали одно: этот мир - не для нас.
Что теперь горевать? Лучше дай мне двустволку.
Левый ствол - для тебя, правый ствол... про запас.

Поклонникам безумств и абсурда посвящается

[LisSB]

Абульхасан Рудаки

***
Тогда лишь требуют меня, когда встречаются с бедой.
Лишь лихорадка обо мне порою спросит с теплотой.
А если пить я захочу, то, кроме глаза моего,
Никто меня не напоит соленой, жаркою водой.

***
Те, перед кем ковер страданий постлало горе, — вот кто мы;
Те, кто скрывает в сердце пламень и скорбь во взоре, — вот кто мы;
Те, кто игрою сил враждебных впряжен в ярем судьбы жестокой,
Кто носится по воле рока в бурлящем море, — вот кто мы.

[LisSB]

Кокоро

Тень идёт за мной
Лисицею крадётся
Боится света…

[Радомир]

Александр Михайлович Габриэль.

Эта противная штука жизнь...



эта противная штука жизнь в сердце иголки нехватка слов
хочешь поставлю тебе би джиз хочешь поставлю тебе битлов
ломятся беды в дверной проём им бы на рты понаклеить скотч
хочешь мы чаю с тобой попьём чаю чернее чем эта ночь

пали под нами десятки кляч мы настрадали своё всерьёз
только не плачь я прошу не плачь я ведь не выдержу этих слёз
воздух вскипает в тугую взвесь горечь вступает в свои права
хочешь дотронься я рядом здесь боль свою боль подели на два

складывать руки нельзя не след сердце стучит и не пуст колчан
я принесу тебе тёплый плед и не пущу сквозняки к свечам
эта противная штука жизнь часто не верится в даждь нам днесь
только держись я прошу держись я не исчезну я здесь я здесь

[LisSB]

"Во многих моих фильмах есть сильные героини — отважные, самодостаточные девушки, которые борются за то, во что верят всем сердцем. Им необходим друг или помощник, но точно не спаситель. Я считаю, что каждая женщина способна быть героем в той же степени, что и мужчина".-Хаяо Миядзаки

С просторов инета

Я расскажу легенду прошлых дней
(Пусть каждый понимает так, как сможет!)
О сером степном волке и о ней,
О той, что всех была ему дороже.
История красива, но грустна...
Не ждите здесь счастливого финала,
Не ждите здесь борьбы добра и зла...
Добро бороться и проигрывать устало...
В краях далеких, где резвится ветер,
Где воздух пахнет вольною судьбой,
Давным-давно жил там один на свете
Красавец-одиночка волк степной.
Он жил один, вдали от целой стаи
И не нуждался более ни в ком.
Его за это даже презирали,
Везде считая зверя чужаком.
А он гордился тем, что был свободен
От чувств и предрассудков,
От других Волков, что были по своей природе
По рабски слепы в помыслах своих.
Тяжелый взгляд наполнен благородством,
Чужих законов волк не признавал,
Жил по своим. Так гордо и с достоинством
Смотрел врагам в глаза и побеждал.
Волк становился все сильнее с каждым годом
И одиночества свою печать хранил.
Была терниста и трудна его дорога,
Но милости к себе зверь не просил.
И этой доли был он сам избранник,
Он выбрал путь, и сам хотел так жить.
Среди чужих — не свой, среди своих — изгнанник,
Готов был жизнью за свободу заплатить.
Зверь вышел как-то утром на охоту
И вкус кровавой жертвы предвкушал,
Ведь хищника жестокую породу
Бог для убийства слабых создавал.
Пронзительным и острым волчьим глазом
Охотник вдруг оленя увидал.
Расправив грудь и выгнув спину разом,
К еще живой добыче побежал.
Но не успел достигнуть своей цели...
Последний вздох олень издал в чужих клыках.
Своим глазам сначала сам он не поверил:
Волчица серая стояла в ста шагах...
Она была как кошка грациозна,
И вместе с тем по-женски не спеша
Трофеем наслаждалась хладнокровно
Безжалостная хищная душа.
Один лишь взгляд, да и того довольно!
Не понял сам, как навсегда пропал...
Забилось сердце зверя неспокойно...
Забыв про все, он за волчицей наблюдал.
Она была пленительно красива,
Свободная охотница степей.
Держала голову свою так горделиво.
С тех пор все мысли были лишь о ней...
Матерый злился на себя, не понимая,
Что так влечет его? Он потерял покой...
И чем взяла его волчица молодая?
Боролся с чувствами, боролся сам с собой.
Он не любил и никогда не думал,
Что существует нечто больше, чем инстинкт.
Потерянный ходил он в своих думах,
Пытаясь ту охоту позабыть...
Но как волк не старался — все едино
Обречены попытки были на провал...
Забыть не смог... И так неумолимо
Сердечный ритм все мысли заглушал.
Однажды он сказал себе: «Ты воин!
Чего хотел, всегда имел сполна.
Так и сейчас возьми, чего достоин,
Какая б не была за то цена!»
Цена была большая, но об этом дальше…
Быть вместе им пророчила судьба…
Но плата за безумство счастья
Порой бывает слишком велика…
Волк и волчица так похожи были,
Две одиноких родственных души
Всю жизнь брели среди камней и пыли
И, наконец, судьбу свою нашли.
Они дыханием одним дышали
И мысли все делили на двоих.
Чего завистники им только не желали,
Но что влюбленным было до других…
Им море было по колено,
Да что там море… Целый океан!
Бескрайние просторы неба
Клал волк возлюбленной к ногам.
Им было больше ничего не надо,
Друг друга только ощущать тепло...
Всегда повсюду вместе, рядом,
Всем вопреки, всему назло!
На свете не было и никогда не будет
Столь преданно смотрящих волчьих глаз!
Поймет лишь тот, кто до безумства любит
И так же был любим хотя бы раз!
А дальше было все предельно просто,
Все точки жизнь расставила сама…
Но по порядку… Осень осталась в прошлом,
Взамен нее пришла зима…
Степь занесло и замело снегами,
Повсюду были заячьи следы.
И с солнца первыми холодными лучами
Ушла волчица в поисках еды.
В то утро волк проснулся не от ласки,
Не от дыхания возлюбленной своей.
Вскочил, услышав звонкий лай собаки
И голос человека, — что еще страшней?...
Охота началась... Завыла свора,
В погоню за волчицей устремясь.
На белоснежном чистом фоне
Смешались клочья шерсти, кровь и грязь...
Она дралась как одинокий воин,
Бесстрашно на куски рвала врагов.
Соперника подобного достоин
Не был никто из этой стаи псов.
Они волчицу взяли в тесный круг
И в спину подло свои клыки вонзали.
От волчьей смелости пытаясь побороть испуг,
Охотники добычу добивали...
А человек за сценой наблюдал,
Ему хотелось крови и веселья,
Он ради смеха жизни клал
Без малой доли сожаленья.
Все лапы в кровь — матерый гнал по следу.
Душа кричала: «Только бы успеть!»
Он так хотел подобно ветру
К любимой на подмогу прилететь.
Но не успел… Своею грудью он закрыл лишь тело
И белоснежный оголил отчаянно оскал.
Вдруг, человек, взглянув в глаза ему несмело,
Оставить волка своре приказал.
Охота кончилась, и свору отозвали,
Оставив зверю щедро право жить.
Но только люди одного не знали,
Что хуже участи и не могло уж быть...
Такую боль в словах не передать!
И не дай Бог ее почувствовать кому-то...
Волк жизнь свою мечтал отдать,
Чтоб для любимой наступило утро.
Но смерть сама решает - с кем ей быть,
Трофеями своими не торгует.
Нельзя вернуть… Нельзя забыть…
Здесь правила она диктует…
И вот опять, как прежде одинок…
Все снова стало на круги своя.
Свободой обреченный степной волк
Без воли к жизни, без смысла бытия...
Померкло солнце, небо стало черным,
И в равнодушие окрасился весь свет...
С тоской навеки обрученный,
Печали принявший обет,
Зверь ненавидел этот мир,
Где все вокруг — напоминанье
О той, которую любил,
С кем вместе жил одним дыханьем...
С той, с кем рассветы он встречал,
И подарил всего себя!
Ту, что навеки потерял...
И память лишь о ней храня,
Волк день и ночь вдвоем с тоской
Как призрак по степи блуждал,
Не видя участи иной...
Он смерть отчаянно искал...
Зверь звал ее, молил прийти,
Но слышал эхо лишь в ответ…
Забытый всеми на пути...
И жизнь ушла, и смерти нет…
Так еще долго в час ночной
Уставший путник слышал где-то
Вдали печальный волчий вой,
По степи разносимый ветром...

Летели дни, недели, годы...
Пора сменялась порой.
Слагались мифы, песни, оды
О том, как волк любил степной.
И только самый черствый сердцем,
Махнув презрительно рукой,
Промолвил: "Все вы люди лжете!
Нам не дано любви такой..."

[Радомир]

Ирина Владимировна Одоевцева.

Все снится мне прибой.


Все снится мне прибой
И крылья белых птиц,
Волшебно-голубой
Весенний Биарриц.

И как обрывок сна,
Случайной встречи вздор,
Холодный, как волна,
Влюбленный, синий взор.

[Радомир]

Вячеслав Лейкин.


Еще пылим, привычно бисер мечем
И вешаем лапшу от фонаря,
Хотя пленять и незачем, и нечем,
И некого, по правде говоря.

Еще волнуют знаки и приметы,
Но всё сильней в одышливой тиши
Печальный взгляд на тёмные предметы
Становится потребностью души.

[LisSB]

Фудзивара-но Тосинари

Тоскует душа,
Не по той,чей образ прелестный
Стал взору доступен,
А по недавней поре,когда
Я ещё никого не любил.



Моритаке

Падающий цветок
Вернулся вдруг на ветку
Оказалось: бабочка!

Сообщение отредактировал LisSB - 24.05.2019 - 23:09

[Радомир]

Аракида Моритакэ.

(Перевод К. Д. Бальмонта)


Что это? Цветик опавший
Снова на ветку летит?
Нет. Это бабочка.




Кино Цураюки.

Горная вишня.
Сквозь прогалы в густом тумане
Мелькнула на миг
Ты пред взором моим. С той поры
В сердце тоска поселилась.

[LisSB]

Ки-но Цураюки
(Пер. А. Глускиной)
* * *
Как сквозь туман, вишневые цветы
На горных склонах раннею весною
Белеют вдалеке,
Так промелькнула ты,
Но сердце все полно тобою!

Ки Томонори

Когда я слышу грустный плач сверчка,
Печально мне.
Легка одежда летом...
Ах, не пресытилось ли сердце у тебя?
Мне кажется порой, что прежних чувств уж нету...

[Радомир]

Арчет.

Мы переспали случайно.


Мы переспали случайно. Утром
я что-то делал, звонил кому-то,
и, может быть, через полчаса - заметил её глаза.
Густые волосы, высокие скулы.
Вспомнил, как мы вчера уснули.
Что было до этого, прошлым вечером.
Как долго мы болтали о вечном.

Коса. И мини. Длинные ноги.
Манера все время шутить о боге,
футболка в обтяжку, молния сзади,
стоны на автостраде.

- Наверно, хватит уже шататься.
Тебе хоть есть уже восемнадцать?
- Мне? Конечно. Намного больше.
- Прекрасно. Идти можешь?

И вот - нагая в лучах утра.
Смотрит так непривычно мудро,
так странно, что расхотелось есть.
Говорит:

- Я твоя смерть.

И почему-то поверил сразу.
забил на логику, доводы разума,
не вынул даже бритву Оккама,
а взял и спросил прямо:

- Когда?

- Не то что бы очень скоро.
Еще как минимум лет сорок.
Может и больше. Не бойся. Не съем.
Я маленькая совсем.

- А я ведь спрашивал. Спрашивал ведь!

- У тебя совершенно летняя смерть.
Не бойся. Я не хочу тебе зла.
Просто раньше зашла.

Ты так боишься, боишься меня,
ты все тупее день ото дня,
не спишь до одури, морды бьешь,
- ты так умрешь раньше, чем умрешь.

Куришь, дуешь, читаешь дрянь,
все время груб, постоянно пьян,
типа талантливый и ершистый,
а на деле - боишься жизни.

Так вот. Не надо про "смерти нет".
Я есть. Мне нравится черный цвет.
Коты. Истории. И цветы.
И мне нравишься ты.

Сейчас я уйду. Но, вы, люди, поймите
- ваш ангел смерти - ваш ангел хранитель.
Я стану иной, несущей покой -
но запомни меня такой.

Не бойся жить. И меня тоже.
У меня не такая страшная рожа.
Ну, чего чашку в руках крутишь?

- Ты останешься? Чай будешь?..

[LisSB]

Сайгё

Ну что ж! Хорошо!
О мире другом, не нашем,
Вспомню опять,
Взгляну на опавший цвет,
Не опасаясь ветра.

[Радомир]

Ника Невыразимова.

Пустыня Внутренней Монголии.


Пустыня – это не верблюд,
и не барханы, и не кактус…
Когда уверен: не поймут,
в себе воспитываешь краткость.
Отель в пустыне Сяншавань,
представь себе, назвали «Лотос».
Когда в песок ушли слова,
в себе воспитываешь кротость.

Пустыня – это изнутри.
Когда совсем съезжаешь с глузда.
Не плачь, зачем? Глаза не три.
Пустыня – это пусто-пусто
и как-то даже всё равно –
без удивления и боли,
как двум костяшкам в домино,
двум половинкам с меткой «нолик».

[LisSB]

Ес Соя

Тебе

имя твоё заветное
твоя мимика

тебе
моя предрассветная
лирика

я пью чай без сахара
так как я его рассыпаю
я пью, не разбавляя ром

думаю о тебе
перед сном
но не засыпаю

и я вношу в список желаний
(читай неизбежностей)
по утрам видеть твое лицо
чуть вытянутое от нежности.