[LisSB]

Вероника Тушнова

Старая сказка

Тихо в доме. Засыпает стёкла
белая колючая пурга.
Постарела Золушка, поблёкла.
Почернели камни очага...
... Как давно! А будто бы сегодня -
бал, огни, полуночный побег!
Почему же туфельку не поднял
тот красивый, добрый человек?
Ты уже смирилась, песня спета,
но ведь где-то музыка звучит!
Но ведь тот дворец сияет где-то!
Слышишь? Это счастье говорит!
Только пусть душа твоя не ленится,
рученьки рабочие не ленятся -
печь топи, да выгребай золу...
Переменится всё, перемелется,
я тебя ещё на праздник позову!
Я сорву с тебя отрепья жалкие,
кудри спутанные расчешу,
подарю на пальцы кольца жаркие,
лучшими духами надушу!
Гуще тени, приглушенней звуки.
За окном - снега, снега, снега...
Золушка натруженные руки
согревает возле очага.

[Радомир]

Guillaume Apollinaire. l adieu прощание


Я сорвал этот вереск лиловый
Осень кончилась значит в путь
На земле нам не встретиться снова
Запах времени вереск лиловый
Но я жду тебя. Не забудь

в пер. Э. Линецкой

[LisSB]

Сайгё

Ну что ж! Хорошо!
О мире другом, не нашем,
Вспомню опять,
Взгляну на опавший цвет,
Не опасаясь ветра.

[Радомир]

Сайгё.


На всех,
Кто даже сердцем черств,
Наводит грусть
Осенний
Первый ветер.

[Радомир]

Игорь Либет.

Тебе понравится.



Люблю я что-то написать.
Ты ухмыльнешься - не стесняется.
Вниз ленту не спеши мотать,
Прочти, я думаю, понравится.

В стихах моих работы нет,
И стресса нет в процессе чтения.
Зато есть звёзды, солнце, свет,
Загадки, радость, приключения.

Нет-нет, не закрывай, постой!
Я расскажу тебе о времени,
Когда под медною горой
Сходились в схватке орков племени!

Не хочешь? Да, я фантазёр.
Но есть из жизни интересное:
О том, как офисный позёр
Был ловеласом и повесою!

Эх, ладно. Жалко, будь здоров.
Придется в пустоту рассказывать.
На многое я был готов,
Лишь бы внимание привязывать.

Блистать мне хочется, пойми.
Творить. Ведь это дело нужное.
Словам не заменить еды.
Но нам духовное - не чуждое.

Безумных мыслей водопад
Хотел бы вылить я в творениях!
Но время - нынче это клад.
В душе свою мечту лелею я.

Что сброшу тяжести оков,
Бегов крысиных состязания.
Без страха хлеб терять и кров
Я погружусь в книгописание.

И каждый, кто б умел читать,
Услышал о моих творениях.
Я научил бы вас мечтать.
Ну а пока - прошу терпения.

Не вас терпеть прошу, себя.
Не хоронить мечты опальные.
Быть может будет шанс, и я
Найду слова и время правильно.

И кто-то где-то прочитав,
Оценит, с кем-нибудь поделиться.
То вдохновит мой пылкий нрав
И что-то в жизни переменится.

Я грусть гоню порой долой,
Я рад всем тем, кто отзывается.
Не уходи, побудь со мной.
Ты прочитай. Тебе понравится.

[Радомир]

Анна Корнет.

Чай вдвоём.


Чай, отдававший веником слегка,
хвастливо величал себя улуном.
Напрасно кис лимона ломтик лунный,
почти брезгливо брошенный в стакан.

Играло лето позднее с огнём.
Жгло солнце полифемно-одноглазо.
Почила в бозе пачка голуаза.
Опять не состоялся чай вдвоём.

На ложечке дрожала джема слизь,
приманивая муху. Кыш, зараза!
И был пакетик чайный одноразов.
...И жизнь.

[detektiv]

Пригласи меня в свой день Рождения
Я приеду за тысячи вёрст!
Обниму, приголублю, пригрею и
Останусь, прижавши свой хвост…

Здесь ничто уже больше не держит.
Все ушли, далеко, навсегда…
Стань частичкой меня, половинкой…
Остальное мне все трын-трава…

Гарик Витюков

[Радомир]

Юлия Лютославская.

ОНА.


Вся из любви, стихов, противоречий,
Нескромных взглядов, рыжих, наглых мыслей.
Возьмёт в друзья совсем не мудрый вечер,
Пасьянс разложит из нечётных чисел.

Не надышалась страстью и свободой,
Таких сжигали в годы инквизиций,
Любой Король попав в её колоду,
Рискует сбить накал своих амбиций.

Она, как гость иных цивилизаций,
За нею шлейф таинственных загадок.
И сладкий запах кружевных акаций,
Она включила в часть своих повадок.

Ко снам мужчин ей доступ без паролей,
Сердца взрывает грёзами оваций,
Прекрасна в каждом ракурсе и роли,
Мечтa, которой не дано сбываться...

[Чубчик кучерявый]

Посвящается.... не скажу кому....




Печень


Когда во французской столице
К власти пришел Саркози,
В унылой московской больнице
Делали мне УЗИ.


В загадочном аппарате
Что-то квакало тихо,
Была в белоснежном халате
Молодая врачиха.


Она мое бедное тело
Терзала какой-то штукой,
Лицо ее все мрачнело
И искажалось мукой.


Горбились девичьи плечи,
Сбирались у глаз морщины.


— Говно у вас, а не печень,
Допрыгались вы, мужчина.
Волной подкатились слезы
К подслеповатым глазам.


— Поздно, мужчина, поздно,
Поздно вам пить нарзан.


Есть ли на свете что-то,
Что может отсрочить конец?
Эссенциале Форте,
Аллохол, Гепа-Мерц?


— Нет, мы таких не лечим, —
Сказала она сквозь слезы. —
Была бы больна ваша печень
Жировым гепатозом…


А тут, глянешь на мониторе,
Сразу по коже мороз.
Горе, какое горе!
У вас, мужчина, цирроз.


В кабинете вдруг стало тихо,
Словно что-то оборвалось.
А ты лучше спроси, врачиха,
Отчего у меня цирроз?


Откуда боли и опухоль,
Печень ведь не из стали,
По ней жернова эпохи
Как танки проскрежетали.


Вот лежу посреди весны,
Ультразвуком просвечен.
История страны
Угробила мою печень.


Как говорят в народе,
Не все доживут до лета.
Трещина мира проходит
Через печень поэта.


Легкие и желудок
Поглощают еду и воздух,
А если кто очень умный,
Тот все понимает мозгом.


А если кто очень добрый,
Тот все пропускает сквозь сердце.
Оно птицей стучится в ребра,
Ищет, как в клетке, дверцу.


У каждого свои судьбы,
Своя выпадает карта.
Умный — умрет от инсульта.
Добрый — умрет от инфаркта.


А кто не добр, не умен,
Рифмует розы-морозы,
Тот, пожелтев, как лимон,
В муках помрет от цирроза.


Есть в организмах разных
Свои вертикали власти.
Мозг отдает приказы,
Он здесь типа начальство.


Ниже, подобно плаксивой,
Бесхребетной интеллигенции,
Мечется, рефлексирует
Руки ломает сердце.


Но все, что они начудят
Молча, с утра до вечера,
Словно пролетариат,
Знай разгребает печень.


Мозг все думает что-то,
В сердце горит любовь.
А печень на грязных работах,
Она очищает кровь.


Но стоит сменить точку зрения
На распределенье ролей,
То ясно всем без сомнения,
Что мозг конкретно еврей.


Прикидывает, экономит,
Вылитый Рабинович,
Алгеброю гармонию
Все проверяет, сволочь.


А сердце, оно капризное,
Вспыхнет, подобно газу,
Чем являет все признаки
Уроженца Кавказа.


То замирает мрачно,
То как тротил взорвется.
Сердце — оно горячее,
Как характер у горца.


А печень, трудяга кроткая,
Она держит ответ за базар.
Она от ножа и водки
Принимает первый удар.


Печень, она все терпит,
Она живет не по лжи.
Она не боится смерти
Совсем как русский мужик.


Она никому не перечит,
Ей год за три идет.
Она встает бедам навстречу
И в результате вот.


Как все русские люди,
Солдаты фронта и тыла,
Печень не позабудет
Все, что с народом было.


Докторша, я люблю тебя,
Хоть ты мне годишься в дочки.
Читай на экране компьютера
Родной истории строчки.


Вот мертвых клеток слой
Пролег дорожкой багровою,
Его оставил застой
Портвейнами двухрублевыми.


А вот жировая прослойка,
Жизни прямая опасность.
Спасибо тебе, перестройка,
Ускоренье и гласность.


Скрылись давно в тени
Горбачев, Лигачев ли,
Но до сих пор они
Сидят у меня в печенках.


Где тот народный гнев?
Демонстрации, митинги?
Остался в тканях БФ
Да стеклоочистители.


А с победой конечной
Демократии и свободы
Сколько пришлось тебе, печень,
Обезвредить паленых водок?


Черный вторник, дефолт,
Замиренье Чечни —
Все предъявили свой счет
Моей несчастной печени.


Скоро двуглавый кречет
Сорвется камнем с небес,
Изнуренную печень
Он до конца доест.


Ну что же. Никто не вечен,
Каждого ждет могила.
Так спи же спокойно, печень.
Ты долгу не изменила.


Светлая память печени,
Гулливеру среди лилипутов,
Самому человечному
Из внутренних субпродуктов.

[LisSB]

Яна Никитина

Посвящается не скажу кому

Тебя в моём сердце не будет.
Любовь упорхнула, как птица.
И Боженька пусть не осудит-
К тебе не зайду на страницу!

В читателях больше не встретишь
Ты скромно зашедшее имя,
А может, совсем не заметишь-
Не Ваша поклонница ныне!

Достал ты уже обижаться,
Меня выставляя мегерой!
Не стану, мой Бог, унижаться-
Хоть жизнь станет чуточку серой:

Без острых стихов и таланта
(От дерзких экспромтов летаю!),
Без друга поэта-гиганта...
Из "избранных" Вас удаляю...

[Радомир]

Мария Бровкина-Косякова.

Анамнез.


Бурлеск чешуи... карнавальные блики –
ночной лихорадки дневные улики.
Зыбучий песок воплощаемой сказки...
на всех персонажах зеркальные маски.

Довольно желающих знать, что под ними,
но... бросишь перчатку – никто не поднимет.
Дуэли не в моде, и яд вне закона.
Мигрень – или снова сдавила корона

виски... или, может, у горла свобода –
ножом гильотины... иллюзией слова –
ангина... и жар безнадёжного лета –
цветком Эвридики в мелеющей Лете...

[LisSB]

Мария Бровкина-Косякова
Психологейша, кофешаманка и философея...

неж... данность


Не ждать.
Смотреться в зеркало трюмо, задумчиво поправляя невесомую взбунтовавшуюся прядь.
Ласкать пальцами цветной хрусталь притирающихся крышечек флаконов с духами, вспоминая...
выбирая...
Ветивер и лаванда – позднее зимнее утро после карнавала... тишина, от которой мерно гудит в ушах... скольжение прохладного меха по нагим бёдрам... чернильные волны залива... ртутное небо... взгляд из-под ресниц, будто клинок, ещё не покинувший ножны... солнце – шарик пломбира в золотистом варенье из лепестков чайных роз...
Не то.
Сандал, табак и выделанная кожа – затяжной ливень в конце октября... тяжёлая от воды одежда, сброшенная на пол у камина... озноб... крепкий грог, ненадолго унимающий боль в горле... жар лихорадки... бредовый шёпот, срывающийся с растрескавшихся губ – проклятье/заклинание/мольба/благословение... безумие несдержанной страсти... забытьё...
Не то.
Мелиса, лайм и полынь – знойный полдень... неспешная прогулка по набережной... слои вышитого – белым по белому – батиста, обволакивающего гибкое смуглое тело... кружевные перчатки... на лице – ажурные тени, в которых так легко спрятать взгляд цвета взволнованного моря...
Не то.
Чёрный мускус – чистый – ночь... колючий плед /тартан забытого клана/... соприкосновения плечами и – неловко – коленями... разговор ни о чём/обо всём... совершенная невозможность наговориться... сокровенная близость душ... тепло объятий... нежность...
Нет, сегодня и это – не то.
Амбра...
Не ждать.
Время от ожидания становится вязким, как мёртвая кровь.
А ты нынче достаточна зла, чтобы жить.
Амбра – свобода...
танец – не важно: безудержная ли сальса... королевский менуэт... пламенное танго-квир... прощальный вальс...
полёт...
Но – и это – не то.
Оглаживаешь ладонью пионово-фарфоровую пудреницу – хрупкое наследство затейниц с несносным нравом... «волшебный порошок» тонко пахнет ванилью и белыми ирисами... лёгкие прикосновения пуховки... флёр перламутра на бронзовой коже...
На губы – капля жгучего гречишного мёда.

Настойчивый стук в дверь.

Неторопливо поднимаешься с пуфика.
Возвращаешь на плечо соскользнувший индиговый шёлк.
Напоследок – взгляд через плечо и...
выскальзывающая из кудрей единственная шпилька
/с трёхгранной заточкой/.

[Радомир]

Мария Бровкина-Косякова.

свободные.


Расстреляна звездопадом
полночь.
Сквозь губы – безвкусным ядом:
– Сволочь...

Возлюбленный мой убийца –
август.
Без масок /зеркальных/ лица...
– Здравствуй.

На шрамы смотреть смущённо
хватит.
Свободные – вне законов –
платят

не кровью и не покоем
вечным
за то, что зовут любовью.
Встреча –

в колоде пустая карта.
Тушью
рисую /почти не глядя.../
душу

с душой – вне мастей и знаков
вещих.
Духами из белых маков
плечи

отмечены... кружевами
шали...
Свободные выбирают
сами

проклятие... или – форму
счастья:
встречаться – опять и... снова...
– Здравствуй.

[LisSB]

Мария Бровкина-Косякова

Сезонное

Есть время не трогать камни –
не собирать их,
и тем паче - не разбрасывать…
хай лежат

Даша Якутия

Время не трогать камни – пускай лежат.
Время не трогать душу – пускай остынет,
если возможно...
Знаешь, никто не вынет –
между лопаток узкий /как ночь/ кинжал.

Время снимать проклятья – свои... с себя
/длинные платья с тонкими кружевами/.
Ты, ведь, хотела "чувствовать – как живая"...
Боги шутили:
– Ведьмам любить нельзя.

Время варить на белом вине глинтвейн –
с грушами, перцем, тёмным горчащим мёдом...
Ветер, целуя, шепчет:
– Всегда – свободна.

Падают звёзды...
Лето – сезон потерь.

[Радомир]

Лунная Лисёна.

Сказка на ночь.


В черничном небе тают звёзды.
Погряз во тьму, чуть сонный лес.
Подкралась ночь к уставшим кронам:
Флиртуя, требуя чудес.

Ей смело вторит старый филин.
Сегодня он весьма ворчлив.
Русалки косы распустили,
Проснулся леший. Он спесив.

Он Царь и Бог. Его владенья.
Он подпоясан лебедой.
"Ах, мавочка, прошу прощенья,
Сыграешь в шахматы со мной?"

"Ну отчего же, отчего же,
С тобой нам, леший, не сыграть?
Пусть буду я тебя моложе,
Но фору тоже могу дать!"

Смеялись вздорные русалки,
В бородку леший улыбался.
Под шум веселой перепалки,
В любви, игриво признавался.

Вновь на заре исчезнут звуки.
Стряхнет оцепененье лес.
Подарит день надежду людям.
А ночь - для сказок и чудес.