[Радомир]

Джозеф Редъярд Киплинг
(перевод Самуила Яковлевича Маршака)

О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,

И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова -
Без прежних сил - возобновить свой труд,

И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: "Держись!" -

И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, -
Земля - твое, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты - человек!

[Радомир]

Двадцать восемь капель корвалола

Александр Михайлович Габриэль


Перебои жизненного соло лечатся испытанным плацебо: двадцать восемь капель корвалола и дождём сочащееся небо… Памяти незримая петарда россыпью колючих многоточий выстрелит в районе миокарда и отпустит на исходе ночи...

Сочиненье стихов… Зачем?!

И на кой совершенство слога?! –

недоказанных теорем

остаётся не так уж много.

Слишком вспахана эта гать,

слишком хожены эти стёжки…

Унизительно – подбирать

со столов опустевших крошки.

Мне б исчезнуть в мельканьи лиц,

в шевеленьи житейской пены,

но невидимый миру шприц

мне стихи загоняет в вены...

Ночью всё так выпукло и чётко делится на дебет и на кредит; только сердце, шалая подлодка, глубиной непознанною бредит… Стая истин, спаянная в узел, ставшая докучливою ношей, острыми рапирами иллюзий тычется в предсердья и подвздошье...

Сочиненье стихов… К чему?!

Что изменится в мире этом?! –

всё из света уйдёт во тьму,

чтобы вновь обернуться светом.

И за краткий житейский миг,

напоённый мечтой о чуде,

я не стану скопленьем книг,

что до дыр зачитают люди...

Ночь пригодна для войны с собою. И от изголовья до изножья время захудалою арбою тянется по мраку бездорожья. Нет стихов, шрапнельных многоточий; только холод стен да холод пола. Всё, что я хочу от этой ночи – двадцать восемь капель корвалола...

[Радомир]

Ностальгия.
Александр Моисеевич Городницкий.

Белой ночи колодец бездонный
И Васильевский в красном дыму.
Ностальгия - тоска не по дому,
А тоска по себе самому.

Этой странной болезнью встревожен,
Сквозь кордоны границ и таможен
Не спеши к разведённым мостам:
Век твой юный единожды прожит,
Не поможет тебе, не поможет
Возвращение к прежним местам.

На столе институтские снимки,
Где Исаакий в оранжевой дымке
И канала цветное стекло.
Не откроются эти скрижали.
Мы недавно туда приезжали,
После выпили,- не помогло.

Этот контур, знакомый и чёткий,
Эти мальчики возле решётки,
Неподвижная эта вода.
Никогда не стоять тебе с ними,
Не вернуться на старенький снимок
Никогда, никогда, никогда.

1979

[Радомир]

Осип Эмильевич Мандельштам.


Ни о чем не нужно говорить,
Ничему не следует учить,
И печальна так и хороша
Темная звериная душа:

Ничему не хочет научить,
Не умеет вовсе говорить
И плывет дельфином молодым
По седым пучинам мировым.

[Радомир]

Булат Шалвович Окуджава.

Не пробуй этот мед: в нем ложка дегтя...


Не пробуй этот мёд: в нём ложка дегтя.
Чего не заработал — не проси.
Не плюй в колодец. Не кичись. До локтя
всего вершок — попробуй укуси.

Час утренний — делам, любви — вечерний,
раздумьям — осень, бодрости — зима...
Весь мир устроен из ограничений,
чтобы от счастья не сойти с ума.

[Радомир]

Александр Сергеевич Пушкин.

"Глухой глухого звал к суду судьи глухого..."



Глухой глухого звал к суду судьи глухого,
Глухой кричал: "Моя им сведена корова!"-
"Помилуй,- возопил глухой тому в ответ:-
Сей пустошью владел еще покойный дед".
Судья решил: "Чтоб не было разврата,
Жените молодца, хоть девка виновата".

[Радомир]

Михаил Юрьевич Лермонтов.

Люблю тебя, булатный мой кинжал,
Товарищ светлый и холодный.
Задумчивый грузин на месть тебя ковал,
На грозный бой точил черкес свободный.
Лилейная рука тебя мне поднесла
В знак памяти, в минуту расставанья,
И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,
Но светлая слеза - жемчужина страданья.
И черные глаза, остановясь на мне,
Исполнены таинственной печали,
Как сталь твоя при трепетном огне,
То вдруг тускнели, то сверкали.
Ты дан мне в спутники, любви залог немой,
И страннику в тебе пример не бесполезный:
Да, я не изменюсь и буду тверд душой,
Как ты, как ты, мой друг железный.

[Радомир]

Фет (Шеншин) Афанасий Афанасьевич

На заре ты ее не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.

И подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон.

А вчера у окна ввечеру
Долго-долго сидела она
И следила по тучам игру,
Что, скользя, затевала луна.

И чем ярче играла луна,
И чем громче свистал соловей,
Всё бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.

Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди...
На заре она сладко так спит!

[severyaninn]

«Сегодня ночью снился мне Петров.
Он, как живой, стоял у изголовья.
Я думала спросить насчет здоровья,
но поняла бестактность этих слов».

Она вздохнула и перевела
взгляд на гравюру в деревянной рамке,
где человек в соломенной панамке
сопровождал угрюмого вола.

Петров женат был на ее сестре,
но он любил свояченицу; в этом
сознавшись ей, он позапрошлым летом,
поехав в отпуск, утонул в Днестре.

Вол. Рисовое поле. Небосвод.
Погонщик. Плуг. Под бороздою новой
как зернышки: «на память Ивановой»
и вовсе неразборчивое: «от...»

Чай выпит. Я встаю из-за стола.
В ее зрачке поблескивает точка
звезды — и понимание того, что,
воскресни он, она б ему дала.

Она спускается за мной во двор
и обращает скрытый поволокой,
верней, вооруженный его взор
к звезде, математически далекой.

Иосиф Бродский

[Радомир]

Борис Леонидович Пастернак

Золотая осень


Осень. Сказочный чертог,
Всем открытый для обзора.
Просеки лесных дорог,
Заглядевшихся в озера.

Как на выставке картин:
Залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин
В позолоте небывалой.

Липы обруч золотой —
Как венец на новобрачной.
Лик березы — под фатой
Подвенечной и прозрачной.

Погребенная земля
Под листвой в канавах, ямах.
В желтых кленах флигеля,
Словно в золоченых рамах.

Где деревья в сентябре
На заре стоят попарно,
И закат на их коре
Оставляет след янтарный.

Где нельзя ступить в овраг,
Чтоб не стало всем известно:
Так бушует, что ни шаг,
Под ногами лист древесный.

Где звучит в конце аллей
Эхо у крутого спуска
И зари вишневый клей
Застывает в виде сгустка.

Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа.

[ЗЕЛ]

Побег с работы… Дача секретарши…
Коньяк. Конфеты. Вместе душ. И дальше…
Безумие… Безумие…
Потом
Вы чинно возвращаетесь в свой дом.
Усталый взгляд. Привычный поцелуй.
И просьба к милой: «Ужин наколдуй,
Устал сегодня что-то как собака…»
Жена по кухне мечется сайгаком.
Котлетки. Кофе. Плюшки. Бламанже…
В кровати грелка греется уже,
Телеэкран мерцает в зеркалах.
Жена мурчит: «Я так тебя ждала…
Я целый день хотела быть с тобой…»
Вдруг СМС-ка вам.
И Вы босой
Крадетесь в туалет, чтоб в тишине
Прочесть:
«Люблю. Ты помнишь обо мне?
Как хорошо с тобой сегодня было.
Какой восторг любовь нам подарила.
Какой был фантастический оргазм…»
Такое слать? Ну, разве не маразм?!
Пижаму поправляя на скаку…
Вы быстро удаляете строку.
Быть осторожней надо будет впредь,
И прочие контакты подтереть…
Хоть за окном и на душе весна,
Но не дай Бог пронюхает жена…
А у жены холодный в спальне тон:
«Зачем ты брал с собой МОЙ телефон»?
(с)

[Радомир]

Осип Эмильевич Мандельштам

Воздух пасмурный влажен и гулок;
Хорошо и не страшно в лесу.
Легкий крест одиноких прогулок
Я покорно опять понесу.

И опять к равнодушной отчизне
Дикой уткой взовьется упрек,--
Я участвую в сумрачной жизни,
Где один к одному одинок!

Выстрел грянул. Над озером сонным
Крылья уток теперь тяжелы.
И двойным бытием отраженным
Одурманены сосен стволы.

Небо тусклое с отсветом странным -
Мировая туманная боль -
О, позволь мне быть также туманным
И тебя не любить мне позволь.

[ЗЕЛ]

О смерти глеба мы на кухне
беседуем с ево вдовой
вполголоса ведь глеб пока што
жывой

Здесь медицина бесполезна
сказал хирург смотря в разрез
но всё же вырезал аппендикс
раз влез

Пишу малиновым вареньем
тебе по утренним блинам
и прибиваю их на память
к стенам

Дождями смоет осень имя
из старой книжки записной
того с кем жизнь связать хотелось
весной
©

[Радомир]

ШИПЯЩИЕ СИЛЛОГИЗМЫ И МАКСИМЫ

1.
Тещи стали вещи:
вещи были носче,
мощи были мощны
рожи были всхожи.
Мыла стало мало.

2.
Шашни стали проще,
дщери стали падче,
рожи стали схожи,
жены стали общи,
чрева стали ловче.
Скучно стало точно.

3.
Очи были кротче,
чары были ярче,
ночи были жгучи,
важно было нежно,
тверже было дольше.
Шлюхи были чутче.

4.
Ружья стали глубже,
части стали четче,
путчи стали чаще,
стачки стали стойче,
стычки стали дерзче,
ульчи стали злючи,
мойши стали реже,
чукчи стали мельче.
Сдачи стали молча.

5.
Стражи стали строже.
Кражи стали тише.

6.
Желчи стало жальче:
биржи стали ближе.
Штаты стали нашче,
купчи стали крепче.
Стали стали хрупче.

7.
Чачи стали терпче,
шайбы стали толще,
джазы стали жестче,
жабры стали ниже,
лежа стало легче,
сложно стало можно.
Шизы стали гибче.

8.
Стужи были хуже,
шрамы были свежи,
шаржи были слаже,
марши были мерзче,
вышки были выше.
мы же были те же.

9.
Шоры стали тоньше,
шлюзы стали шире,
уши стали чище,
речи стали резче,
притчи стали кратче.
Все же было лучше.

10.
Толщи стали тоньше,
чащи стали реже,
гречи стали горче,
жижи стали гаже,
корчи стали жутче.
Нужно было раньше…

Виталий Калашников

[ЗЕЛ]

Из запоя вышел – несть числа
Новостям, событиям, скандалам.
Лилька из четвёртой понесла,
Валентину дали по ..балу.

Магазин у озера снесли –
Клуб ночной построят, не иначе.
Приобрёл Серёга «Жигули»,
Алексеич «Хонду» расхерачил…

Кто-то двери выкрасил в подъезд,
Во дворе поставили беседку.
То бишь, больше стало «злачных мест»,
Где нажраться можем мы с соседкой.

Жизнь – калейдоскоп, крутись же, ну!
Чередуй событий вереницы.
Ну-ка, я опять в запой нырну,
Страх как любопытно возвратиться.
(с)