[Радомир]

Предыдущая тема "Поделись любимыми стихами" - здесь: http://www.sudmed.ru/index.php?showtopic=2278




Кн. В.А. Сумбатов.

Памяти поэта.


Вынесли гроб отпетого,
Зароют в землю потом...
Жил-был поэт - и нет его,
И вянут цветы под крестом..

Книжка стихов останется
И долго еще будет жить, -
К ней от могилы тянется
Бессмертия хрупкая нить.

[Радомир]

Иван Алексеевич Бунин.

Вечер.


О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно —
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.

В бездонном небе легким белым краем
Встает, сияет облако. Давно
Слежу за ним… Мы мало видим, знаем,
А счастье только знающим дано.

Окно открыто. Пискнула и села
На подоконник птичка. И от книг
Усталый взгляд я отвожу на миг.

День вечереет, небо опустело.
Гул молотилки слышен на гумне…
Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.

[LisSB]

Анна Ахматова

Читая Гамлета

1
У кладбища направо пылил пустырь,
А за ним голубела река.
Ты сказал мне: "Ну что ж, иди в монастырь
Или замуж за дурака..."
Принцы только такое всегда говорят,
Но я эту запомнила речь, -
Пусть струится она сто веков подряд
Горностаевой мантией с плеч.

2
И как будто по ошибке
Я сказала: "Ты..."
Озарила тень улыбки
Милые черты.
От подобных оговорок
Всякий вспыхнет взор...
Я люблю тебя, как сорок
Ласковых сестер.

(1909)

[Радомир]

Дмитрий Сергеевич Мережковский.

Сталь.


Гляжу с улыбкой на обломок
Могучей стали,- и меня
Быть сильным учишь ты, потомок
Воды, железа и огня!

Твоя краса — необычайна,
О, темно-голубая сталь…
Твоя мерцающая тайна
Отрадна сердцу, как печаль.

А между тем твое сиянье
Нежней, чем в поле вешний цвет:
На нем и детских уст дыханье
Оставить может легкий след.

О, сердце! стали будь подобно —
Нежней цветов и тверже скал,-
Восстань на силу черни злобной,
Прими таинственный закал!

Не бойся ни врага, ни друга,
Ни мертвой скуки, ни борьбы,
Неуязвимо и упруго
Под страшным молотом Судьбы.

Дерзай же, полное отваги,
Живую двойственность храня:
Бесстрастный, мудрый холод влаги
И пыл мятежного огня.

[LisSB]

Виктор Сталь

Опять осенняя шутиха
Оранжевым взлетает цветом,
И сплин в судьбу прокрался тихо,
Без разъяснений и ответа.

Луна серпом срезает звёзды
Среди небесного разлива…
А, может быть, еще не поздно
Поймать мечту, чтоб жить счастливо?

Пройтись тропинкой поднебесья
За грёзами любви вдогонку,
Но как достичь мне равновесья
И не разрушить чувства кромку?

Давно уже я ангел падший,
До целомудрия - нет дела,
Подрясник не к лицу монаший,
Как и воздержанность для тела.

С другою женщиною грани
Судьбы шлифую дни и ночи…
Но компромисс любовный ранит
Переплетеньем многоточий...

[Радомир]

Avi Dan.

Хорошо бы скачать свою жизнь на флэшку...


Хорошо бы скачать свою жизнь на флэшку
Да забросить подальше ее на полку
Как однажды девчонку любил агнешку
Сладкоежку блондинку и балаболку

Как шептала она мне по-польски: dobrze
На бильярдном столе в расписном халате
И красиво кричала: о боже боже
На иврите санскрите и кирибати

И хотя я терпеть не могу бильярда
И с тех пор не мешаю коньяк и водку
Иногда вспоминаю в пылу азарта
Фантазерку спортсменку и полиглотку

[Радомир]

Вячеслав Памурзин.

Неизвестным героем прослыл...



Неизвестным героем прослыл в непутёвой компании,
на музейном учёте до времени не состоя.
Ты весьма преуспел в дидактическом самокопании,
в остальном примитивен, как вся фонотека твоя.

Неэпически маешься между глотком "Арсенального"
и дебильным азартом вселенский снискать геморрой.
От совковой манеры латентного пассионария
тяжело отвыкать, вообще не втыкая порой,

что учившийся доблести лишь по амберовским хроникам
и пиратским кассетам, где ниндзя вопили "банзай!" -
никогда, человек, не станешь ты электроником,
сколько перхоть ни стравливай, сколько курить ни бросай.

Ты как был Говноешкиным, жалким худым Говноешкиным,
на арбатских задворках под Джека-из-Тени кося,
так и всё, что ты вышел умишком своим говноешкиным -
говноешкин кафтан, сколько ты ни выёбывайся.

В обречённом пике пропорхнули качели крылатые,
поднимая в районе крушения ядерный гриб.
Полыхнуло над теменью, как во втором "Терминаторе",
и напалмом взвилось по развалинам памятных глыб.

Это детству на смену пришла твоему безударному
вскипятившая мрак "череда одинаковых дней".
И в смятении тщетно взывая к небесному бармену,
ты тупишь перед фактом, что нахер запутался в ней.

Или ёжась под утро с похмелья хромого и зябкого,
в ожидании гостя с секретным пакетом вина
вспоминаешь угрюмо, чего там ещё накозявкала,
формулируя в муках "причины развода", жена.

Без пятнадцати восемь приспело идти за чекушкою
в угловой минимаркет со всей колдырнёй по росе.
А ведь так и не трахнул носастую стерву Кукушкину -
как назло, тот единственный случай, что был не как все.

Ей нескучно теперь, отпуская бухло за наличные,
врачевать синяки под глазами у хмурой страны.
И сбредаются бывшие двоечники и отличники,
на крыльце минимаркета все беспробудно равны.

И ползёт изнурённое солнце по крышам окраины,
и вздымается ядерный гриб, и краснеет напалм.
В это сонное пекло тебя в одиночку отправили,
и никто не хватился, когда ты бесследно пропал.

[LisSB]

Девушка-Осень Жукова Евгения

Леди тишина

Тишина...Часто ухожу в неё, но при этом не люблю, она схожа с пустотой в которую ничего не проникает.Эта дама в платье болотного цвета, с чертами лица, которые я не вижу, я бы назвала её... Пожалуй Гертруда, она меня разрушает, хотя возможно я ее...
Вообщем не любим мы друг- друга....Тишина- это снег...И цвет белый," никакой"
А самое интересное, что и шум тоже не люблю, шумные компании, громкую музыку и голоса...
Настороженность это тоже признак тишины?
В общем леди тишина, по имени Гертруда, соткана я из противоположностей. Люблю риск и ночь...Принято считать, что это твоё время, ан нет..Ночь - это свобода, а она не бывает тихой, хотя возможно, только для меня....
Ночь, это эмоции, в которых ты- это ты....Май парк, дождь....

[Радомир]

Яна-Мария Курмангалина.

Всё меньше дни...


всё меньше дни всё более устало
встает рассвет всё глуше голоса
длиннее сны теплее одеяла
прозрачнее глаза

обрывки речи медленной и близкой
плывут в метро теряются в такси
и радио тоскует на английском
и дворник – на фарси

всё ближе снег острее спозаранку
холодный воздух легче голова
и вывернуты в лужах наизнанку
знакомые слова

их двойники что выцвели и сникли
всё четче слух и память глубока –
чужие невесомые артикли
снимая с языка

[LisSB]

Блок Александр Александрович

Сфинкс

Шевельнулась безмолвная сказка пустынь,
Голова поднялась, высока.
Задрожали слова оскорбленных богинь
И готовы слететь с языка…
Преломилась излучиной гневная бровь,
Зарываются когти в песке…
Я услышу забытое слово _Любовь_
На забытом, живом языке…
Но готовые врыться в сыпучий песок
Выпрямляются лапы его…
И опять предо мной — только тайный намек —
Нераскрытой мечты торжество.

[Радомир]

Александр Александрович Блок.

В дюнах.


Я не люблю пустого словаря
Любовных слов и жалких выражений:
"Ты мой", "Твоя", "Люблю", "Навеки твой".
Я рабства не люблю. Свободным взором
Красивой женщине смотрю в глаза
И говорю: "Сегодня ночь. Но завтра -
Сияющий и новый день. Приди.
Бери меня, торжественная страсть.
А завтра я уйду - и запою".

Моя душа проста. Соленый ветер
Морей и смольный дух сосны
Ее питал. И в ней - всё те же знаки,
Что на моем обветренном лице.
И я прекрасен - нищей красотою
Зыбучих дюн и северных морей.

Так думал я, блуждая по границе
Финляндии, вникая в темный говор
Небритых и зеленоглазых финнов.
Стояла тишина. И у платформы
Готовый поезд разводил пары.
И русская таможенная стража
Лениво отдыхала на песчаном
Обрыве, где кончалось полотно.
Так открывалась новая страна -
И русский бесприютный храм глядел
В чужую, незнакомую страну.

Так думал я. И вот она пришла
И встала на откосе. Были рыжи
Ее глаза от солнца и песка.
И волосы, смолистые как сосны,
В отливах синих падали на плечи.
Пришла. Скрестила свой звериный взгляд
С моим звериным взглядом. Засмеялась
Высоким смехом. Бросила в меня
Пучок травы и золотую горсть
Песку. Потом - вскочила
И, прыгая, помчалась под откос...

Я гнал ее далёко. Исцарапал
Лицо о хвои, окровавил руки
И платье изорвал. Кричал и гнал
Ее, как зверя, вновь кричал и звал,
И страстный голос был - как звуки рога.
Она же оставляла легкий след
В зыбучих дюнах, и пропала в соснах,
Когда их заплела ночная синь.

И я лежу, от бега задыхаясь,
Один, в песке. В пылающих глазах
Еще бежит она - и вся хохочет:
Хохочут волосы, хохочут ноги,
Хохочет платье, вздутое от бега...
Лежу и думаю: "Сегодня ночь
И завтра ночь. Я не уйду отсюда,
Пока не затравлю ее, как зверя,
И голосом, зовущим, как рога,
Не прегражу ей путь. И не скажу:
"Моя! Моя!" - И пусть она мне крикнет:
"Твоя! Твоя!"


Июнь - июль 1907, Дюны

[Радомир]

Алексей Порошин.

Письмо знакомке 2.


Я устал стучаться башкой о стену, сотрясая серое вещество. Ты прости, тебе я нашёл замену, это всё же лучше, чем ничего. Мы не обсуждаем размеры, рифмы, ни к чему анапест, хорей, пеон. Для неё важнее на газ тарифы и цена на новый крутой iPhone. Не искал. Случайно. Рукой нашарил. И сорвался вниз, как во тьму с моста. И пускай она как воздушный шарик – под рукой упруга, внутри пуста. Так намного проще, намного легче, и пускай цинично, но как-то так. Я не верю в тезис, что время лечит. Лечит только полная пустота. А её достаточно (аномально), как в ученье Дзен, как в стихах Басё. И пускай всё выглядит аморально, но меня устраивает и всё.
Мы уже, конечно, давно не дети, пусть слегка увял первозданный лоск, пусть порою бесят её соцсети, но зато она не выносит мозг, не возводит стен, не жуёт резину, но всегда красива, всегда нежна. А когда война – прикрывает спину и, как фея, рядом - когда нужна. Не впадает в гнев, не ломает руки, не кричит истошно, срываясь в хрип. У неё пять тысяч друзей в Фейсбуке, только я один - и король, и VIP. Ей плевать – обложки, стихи, платёжки, лишь бы только рядом – плечо к плечу. Я ласкаю тело роскошной кошки, предвкушая влажное: «Я хочууу…» И, срываясь в омут желаний плотских фейерверком звёзд, звоном тетивы, я прощу ей грех непризнанья бродских, как и всяких прочих, прощу, увы…
В общем, как-то так. Не зову, не плачу. Неисповедимы Его пути.
Я – за горизонт. А тебе – удачи!

Это я прощаюсь с тобой… прости…

[Радомир]

Леонид Латынин.

Рассвет далек, и мы еще в полете...


Рассвет далек, и мы еще в полете,
И крепкий чай дрожит на самом дне.
Вы в каждом жесте жадно узнаете
Саму себя, живущую во мне.

И теплый кафель обжигает кожу,
И слабый свет сочится горячо.
Я, как и вы, себя делю и множу,
Щеке подставив правое плечо.

А выше ночь раскинулась устало,
А выше крик, исчезнувший в ночи.
В тяжелый ковш пролиты два металла,
На белый пол – две бывшие свечи.

Любимых нет, есть воля и неволя,
В уснувших вдруг, нечаянно, стремглав.
Да та, в единство собранная, доля
Как книга, состоявшая из глав.

[LisSB]

Алексей Якимов и Надежда Тихонова

Роман в письмах

Я сижу у окна, и пишу тебе это письмо.
Подоконник залит обжигающим солнечным светом,
Так что с этим письмом полетит к тебе солнце само,
И к тебе на колени оно упадет из конверта.
Накануне был дождь... До сих пор не просохла земля.
И под солнцем блестят во дворе обмелевшие лужи.
Пахнут горькой смолой под окном под моим тополя,
Отходя от зимы — от метельной и вьюжистой стужи.
На душе у меня почему-то светло и легко...
Может быть, от того, что весна снова в окна стучится?
А быть может, от мыслей, что там далеко-далеко
Ты грустишь обо мне и в ночи тебе тоже не спится.
Вот и все. Вот и весь мой короткий рассказ
О сегодняшнем дне, что прошел от тебя в отдалении.
Закрывая глаза, я пытаюсь представить сейчас,
Как апрельское солнце летит из конверта к тебе на колени...
Алексей.

Здравствуй, милый! Сегодня с утра получила письмо -
Этот тёплый кусочек тобою любимого Солнца.
Между нами из лучиков-слов появляется мост...
Он прогреет озябшие души до самого донца.
Если б знал ты, как я волновалась, как чуда ждала!
По сгорающим звёздам украдкой гадала на счастье...
И, в разлуку не веря, я свет для тебя берегла.
Лишь тобою жила вопреки всем житейским напастям.
Я сегодня готова влюбиться в безумный апрель!
И пускай он капризен: то плачет навзрыд, то смеётся.
В сердце тихо звучит соловьиная нежная трель -
Улыбаюсь счастливо тобою подаренным Солнцем...
Не прощаюсь... Ты слышишь?.. Прости мне сумбурный ответ...
Знаю, сможешь понять - ты умеешь читать между строчек.
Пусть надежды моей легкокрылой немеркнущий свет
Долетит до тебя... Я скучаю. Ты нужен мне. Очень...
Надежда.

Ты прости мне, родная, что долго тебе не писал...
Одолели дела - навалились они на меня как лавина.
В голове моей мысли как будто лесной ветровал -
Мне бы их разобрать. Пусть не все, но хотя б половину.
Только знай: суматоха всех суетных будничных дней
Не коснулась души, обошла стороной мое сердце.
Уцелела душа. Ты, родная, по-прежнему в ней.
Только этим могу успокоиться и обогреться.
Знаю я: вдалеке ты все так же грустишь обо мне -
Это я прочитал без труда между строчек,
Ведь и мне эта горечь разлуки знакома вполне,
И душа с ней смириться как прежде не хочет.
Чтоб скорее текли эти долгие дни без тебя,
Я делами себя загружаю под самую крышу...
Мы увидимся скоро. Соскучившись, нежно любя,
Я прижму тебя к сердцу, и ты это сердце услышишь...
Алексей.

Здравствуй, счастье моё! В дверь стучится сиреневый май...
Дни неспешно текут, приближая желанную встречу.
Ни о чём не грусти, всей душой этот мир обнимай!
И в ответ он обнимет тебя - станет добр и сердечен...
Ты не думай, что в этот момент мы с тобой далеки.
Если наши сердца в унисон так доверчиво бьются,
Буду рядом всегда всем разлукам земным вопреки.
Где б ты ни был, мы просто не сможем уже разминуться...
Всякий раз я навстречу к тебе тёплым ветром лечу,
Чтобы только взъерошить твои непокорные пряди.
Знай, покуда ты дышишь на свете, мне всё по плечу!
Я сумею пройти через дебри любых неурядиц...
...Снова сумерки тихие в окнах блуждают моих,
Я запью этот день ароматно заваренным чаем.
Заблужусь до рассвета во снах безмятежных твоих.
Просто очень люблю, просто очень, мой милый, скучаю...
Надежда

[Радомир]

Ирина Акс.

Попытка ностальгии.


Разбрелись по шарику друзья,
разлетелись – те... и те... и я...
Где мы? что за дали нас манят?
«…leave your message… вам перезвонят...»

И куда нас, к черту, занесло?
Пишем после месяца – число,
и по Фаренгейтовой шкале
все равно бываем «на нуле».

Ах, кого-то нет, чего-то жаль!
Где моя любимая скрижаль?
Ныли, толкoвали не о том –
вот он и сварился, суп с котом!

Вместо жеребца донских кровей –
грязный круглосуточный сабвей,
где любому ясно дураку:
трейн не остановишь на скаку.

А зимою – тот же серый снег,
карусельный бесконечный бег,
среди тех же елок и осин
мерзко пахнет мокрый мокасин...

Но в ночи божественно светла
Крайслера изящная игла...
но уже чужбина не страшит,
если вместо «блин!» сорвется “shit!”

...мы с тобой на кухне посидим,
мы с тобою выпьем-поедим,
а потом махнем в аэропорт,
чтоб слетать до милых сердцу морд...