[Радомир]

Мила Суркова.

Чай в Сахаре.


Сухой огонь сжигает стопы.
Самум колючий бьет в лицо
И перехватывает стоны,
Замкнув меня в свое кольцо.
Я ниц бросаюсь в пыл жестокий:
У нас с ним гибельная связь.
Скользит песок, слагая строки,-
Мне непонятна эта вязь.
Упало солнце в жар песочный.
Горячий сумрак задрожал.
И текст - мистический подстрочник
Арабским шрифтом выступал.
Скользят часы в моей пустыне.
Звук немотой свивает нить.
И лишь к утру песок остынет-
Но чай в Сахаре мне не пить...

[Радомир]

Вячеслав Знакомый.

Не должен гаснуть лучик света...


Не должен гаснуть лучик света
В глазах безумного поэта,
Ведь созерцая только ЭТО
И стих родится. Сигарета
Осталась в пачке на столе
В невыразимой полумгле,
В довольно хрупком хрустале
Не тронутая. На метле
Кружила ведьма среди снов,
Средь спящих душ, среди домов,
Бряцая чарами оков
До содрогания. Часов
С тех пор прошло уже немало.
А, может быть, она не знала,
Что и Любовь совсем пропала
В кромешной тьме? А одеяло
Сползало, к сожаленью, прочь
Куда-то вдаль, куда-то в ночь,
Не в силах тяги превозмочь
И гравитацию. Помочь?
Остановить движенье это
Среди Зимы, а, может, Лета?
Но... Лишь душой Твоей согрета
Любовь. И песня тут не спета.

[Радомир]

Ау-Ра.

Муза и художник.



Бокал полынного абсента,
Ночь... тишина... настольный свет.
Мерцают свечи у мольберта,
Напротив женский силуэт
В прозрачном эфемерном платье,
В проёме лунного окна …

Янтарный блик и страсть объятий,
Сошлись на глади полотна,
Живописуя на холстине,
Немыслимый в яви сюжет:
Любовь, Творца, его Богиню,
Тень, полусумрак – полусвет,

Полёт души над океаном,
Порывы ветра, всплеск волны,
Набеги сизого тумана,
На царство вечной тишины…
Небесный храм и мановенье
Прозрачной ангельской руки,

Явившей миру восхожденье
Янтарно - бежевой зари...
Рассветной дымкою струилась
В окне прозрачная вуаль -
Прощались двое, ночь спешила
В небесно – призрачную даль.

[Радомир]

Бакемоно-Кицунэ Лиса.

Было так много дел.


Поговорить со мной?
Свидимся заодно?
Как разошлись с женой...
вы же не так давно
ездили на Гоа,
ты ей купил айфон,
кушали фейхоа
ночью под саксофон -
видела в Инстаграм.
Я не ревную, нет -
мне не до старых ран.
В свете минувших лет
было так много дел -
водка и корвалол.
Ты себя пожалел -
ты ко мне не пришёл.
Ссоры по мелочам,
пьянки по выходным?
Ты - за эффектных дам,
я отношусь не к ним.
Мало ли, что не смог,
ты себя не вини.
А у меня всё ок,
и по ночам - винил.
Было не так легко,
я ж говорю - дела...
Я ведь недалеко
где-то от вас жила:
лето сменяло снег,
много писалось строк.
Ты не пришёл ко мне -
ты себя поберёг.
Фоном играет Сплин...
Ты в городском кафе?
Стало быть не один,
стало быть подшофе...
Хочешь простой совет?
Пей в эту ночь до дна!
Не приходи ко мне -
я тебе не нужна.

[Радомир]

Твоя Гербера.

Ловцы иллюзий...


Цирк уехал.
Ловцы иллюзий расписались под пантомимой.
Клоунесса пьет ром в джакузи и смывает вид счастья с гримом.
Грустный мим обменял на бездну форс мажоры своей улыбки.
Праздник смеха… он был наездом.
Для своих здесь большие скидки.
По канатам,
держась за руки,
черных дыр обходя кромешность,поднимались под самый купол...
нечестиво, но так безгрешно.
Выдували огонь из завтра, вдох ломая об эквилибр;
пережав кислород азарту, сами сделали к небу выбор.
Цирк уехал.
Осталась память, что ломает без спроса… Гулко…
Набухает под сердцем завязь, плюет кофе с горчинкой турка.
Белой краской мазки по коже.
А в глубинах людского леса друг без друга уже не смогут
грустный мим и его клоунесса.

[Радомир]

Анна Андреевна Ахматова.

Сильней всего на свете лучи спокойных глаз.


Однажды вдруг увидишь чей-то взгляд.
Он пережитым порождён страданьем,
Наполнен размышляющим молчаньем,
Которое дороже слов сто крат.

Во взгляде этом мудрость и познанье
Того, чего не испытал ты сам,
В нём есть благодаренье Небесам,
И возвышенье болью испытанья.

Спокоен, не навязчив этот взор…
Утешит он врачующим касаньем,
Поднимет над унылым прозябаньем
И вовлечёт в душевный разговор…

[Радомир]

Покровский Павел.

Оставайся...


Сохнут капли на ресницах ненакрашенных…
Этот август душу вымочил насквозь…
Оставайся… Я тебя не буду спрашивать –
как жилось тебе и с кем тебе спалось…

У тебя сейчас глаза синее синего…
Ты стоишь, а я растерян - в пух и прах…
Оставайся… Я же знаю, что ты сильная,
чтоб не каяться сейчас во всех грехах…

Мы не связаны ни кольцами ни кухнями…
не припомню чтобы сохли от любви…
Ты стоишь, а я взахлёб твой запах нюхаю
и каштановые волосы твои…

У тебя сейчас слова такие нежные…
Ты не каешься, но ловишь каждый миг…
Оставайся… у меня не храм, конечно же,
я к монашкам, так уж вышло, не привык…

[Радомир]

Александр Михайлович Габриэль

Эквилибриум.


Когда монета встанет на ребро,
ты пораскинешь лобной долей львиной
и перечтешь "Женитьбу Фигаро",
и пересмотришь "Восемь с половиной",
вдохнешь сквозняк из затемненных ниш,
зимой предвосхитишь дыханье мая,
простишь друзей, врагов благословишь,
при этом их местами не меняя.
Держа судьбу, как сумку, на весу,
ты пыль с нее стряхнешь и счистишь плесень.
Баланс сойдется с точностью до су,
небесным восхищая равновесьем.
Растает снег, и опадет листва,
дождётся всё законного финала...
А от тебя останутся слова -
не так уж много.
И не так уж мало.

[Радомир]

Александр Михайлович Габриэль.

Облади-облада.


Холода у нас опять, холода...
Этот вечер для хандры — в самый раз...
В магнитоле — «Облади-облада»,
а в бокале чёрной кровью — «Шираз».
И с зимою ты один на один,
и тебе не победить, знаешь сам...
Не до лампы ли тебе, Аладдин,
что поныне не открылся Сезам?
И не хочется ни дела, ни фраз,
и не хочется ни проз, ни поэз...
Проплывают облака стилем брасс
акваторией свинцовых небес.
Но уходят и беда, и вина,
разрываются цепочки оков
от причуд немолодого вина
и четвёрки ливерпульских сверчков.
Ничему еще свой срок не пришёл,
и печали привечать не спеши,
если памяти чарующий шёлк
прилегает к основанью души.
Так что к холоду себя не готовь,
не разменивай себя на пустяк...

(Это, в общем-то, стихи про любовь,
даже если и не кажется так).

[Радомир]

Михаил Свищёв.

Нужный нож.


Не для всего и слово подберёшь -
Неназванное спрятано под катом,
Но для любой найдётся нужный нож
Материи, делимой, словно атом.

Есть множество синонимов стальных,
Наточенных острей, чем наши ляса,
Есть ножики для мёртвых и больных,
Есть ножики для масла и для мяса,

И чтоб селёдку чистить с головой,
Есть ножик для похмелья и для браги,
Для родов и охоты ходовой
Для кости, шкуры, хлеба и бумаги,

Есть для живых животных без затей -
Ровнять копыта или резать вымя,
И лишь ножи сугубо для людей
Застенчиво зовутся боевыми.

[Радомир]

Сара Зельцер.


Напейся водки, выйди на крыльцо -
Уездный г. качается на сваях.
У осени старушечье лицо
Кондукторши последнего трамвая.

Такой подруге прошлого не жаль,
Но мелкий дождь накрапывает вяло,
И хочется не всматриваться вдаль,
А спрятаться скорей под одеяло,

Где нет ни звезд, ни прочей чепухи.
Гуляет вечер синий по обоям,
И даже стены здешние глухи
К твоей несостоявшейся любови,

С которой ты - и мученик, и вор,
Берег вину в глуши пустынных баров...
Чего же боле? Боле - ничего,
Опричь Луны, стихов и перегара

[Радомир]

Дмитрий Мельников.

Встанешь утром рано-рано...


Встанешь утром рано-рано,
станешь зиму зимовать,
с освещенного экрана
поглядит родная мать.

Поглядит, увидит сына,
поднесет к глазам платок.
- Ладно, мама, я мужчина,
я старался, видит Бог,

не был ни лжецом, ни трусом,
в меру пьян, с детьми не строг,
был еще недавно русым
мой серебряный висок...

Выйдешь в поле - всё в тумане -
дом, дорога, лес, река.
Хорошо, что можно маме
позвонить еще пока.

[Радомир]

Борис Панкин

Пиво - мерзкое. Дева - дерзкая...


Пиво - мерзкое. Дева - дерзкая.
Из колонок фонит попса.
Мимо станции "Пионерская"
на таксо проезжаем. Сам

я не сильно в хлам - как бы датый я.
Дева, в сущности, в уматень.
Мы с ней странствуем сутки пятые,
что-то празднуем пятый день.

Знать бы что, к чему эти ралли нам,
в сизых сумерках городских.
Крепко кралю обняв за талию,
контролирую нас двоих.

Вот доедем до Комендантского,
купим водки в ночном ларьке
да шампанского - будем пьянствовать
до паралича в мозжечке,

до нирваны по всем параметрам,
до мерцающих миражей,
чтобы утром, очнувшись замертво,
ни о чём не жалеть уже.

[Радомир]

Boris Pankin.

В каком году не помню, факт что было...


В каком году не помню, факт что было,
С тех пор воды немало утекло:
Погожим днем весенним раму мыла
Упала, наступив ногой на мыло.
И горлом накололась на стекло.
Сперва ключом, потом ручьем, а вскоре
свернулась, потемнела, запеклась.
Через неделю муж явился с моря
И осознал, что жизнь не удалась.







-------------------------------------------------


Александр Михайлович Габриэль.


свидания
наслаждения
не нужно вокруг да около
ты
легкого поведения
я тоже
довольно лёгкого
звонок
как подарок с ленточкой
вне логики
по обычаю
и время
не хрустнет веточкой
всего
два часа в наличии
в проемы окон
сквознячные
серебряный полдень
ломится
уносятся
мысли мрачные
невидимой
резвой конницей
одним с тобой мирром
мазаны
одной с тобой цепью
схвачены
и нет уже слов
несказанных
и нету долгов
неплаченных

Сообщение отредактировал Радомир - 7.02.2020 - 20:43

[Радомир]

Николай Римм.

минтай.


Пахнет мерзостно минтаем
Из разбитого окна.
Этот мир необитаем.
Человечеству хана.

Кто-то ожидал застолья,
Выставил на стол пузырь,
Но уплыл с потоком боли
Мамке-смерти под язык.

Из руин – на пепелище,
Через жопу в мир теней.
И амбре гниющий пищи –
Верный символ новых дней.

В юном месяце апреле
Старый мир сгорел дотла.
За каких-то три недели
Всех Марена прибрала.

И теперь на всей планете
Ни одной души живой.
Только небо, только ветер
Не у нас над головой.