[Радомир]

Илья Будницкий.

парад планет.


Парад планет сошёлся на Венере -
И что не помечтать об адюльтере
Стране, порядку, принципам, жене?-
Все это чтиво, перхоть, виртуальность,
Куда как фееричнее реальность,
Где истина не в водке и вине -

В отсутствии желаний, сиречь - гриппе, -
Когда мы рассуждали об Эдипе,
О Золушке, теряющей башмак, -
Всё было отклоненья и аспекты,
Где Бог един, но существуют секты,
И разницы - соломка или мак.

Что ныне добивается Венера?-
От скольких чудищ нас спасёт холера?-
Куда зовёт - «пора,мой друг,пора»?
Под мишурой небесная облатка,
Но столь лекарство приторно и сладко,
Что быстро приедается игра.

[Радомир]

Таня Акимова.

Лиса из камня.


три клеточки до нового сомненья -
случайность, утонувшая в ручье,
он говорил, что ты была ничьей,
до времени, пока окаменеешь,
пройдет такая исчислимость лет,
что спрятавшись в собачьем переулке,
аукнешься в каком-нибудь ауле,
берущей необыкновенный след,
в тоске определившейся души
всего лишь три устойчивые ноты,
не то, чтобы искала ты кого-то,
кафтан ли по размеру перешит,
тулуп ли с кровью бешеного пса,
на отворотах крестики и точки,
картечью остановка в междустрочье,
лиса из камня - веская лиса.

[Радомир]

Михаил Юрьевич Лермонтов.

Он был в краю святом.


Он был в краю святом,
На холмах Палестины.
Стальной его шелом
Иссекли сарацины.

Понес он в край святой
Цветущие ланиты;
Вернулся он домой
Плешивый и избитый.

Неверных он громил
Обеими руками —
Ни жен их не щадил,
Ни малых с стариками.

Встречаясь с ним подчас,
Смущалися красотки;
Он п.... их не раз,
Перебирая четки.

Вернулся он в свой дом
Без славы и без злата;
Глядит — детей содом,
Жена его брюхата.

Пришибло старика...

[Радомир]

Илья Лируж.

Во дворце последнего султана.



Во дворце последнего султана
От ковров еще исходит нега.
Вспоминают звоны ятагана
Люстры — хрусталя белее снега.

И навечно в звонкие ледышки
Отразились гордые муслимы,
И танцуют тонкие лодыжки
Девушек, закутанных в муслины.

Шелест ног и шорох разговоров,
И дымок дурманящий кальяна.
И внезапно вспыхнувшую ссору
Пресекает высверк ятагана.

И между щербетом и гашишем
Возлежат изнеженно мужчины
И ласкают тонкие лодыжки
Девушек, закутанных в муслины.

Но когда, наскучив долгим пиром,
Повелит седлать коней владыка,
Гордо повинуются эмиры,
Обнажив клинки с гортанным кликом.

Под зеленым знаменем Пророка
Примут смерть горячие муслимы
И оставят плакать одиноко
Девушек, закутанных в муслины.

Во дворце последнего султана
От ковров еще исходит нега.
Вспоминают звоны ятагана
Люстры — хрусталя белее снега...

[Радомир]

Аморально Устойчива.

Какое небо-то над Рыльском!


"Всё Париж да Париж...
Ну хоть бы кто из русскоязычных написал о небе над Рыльском..."
Мишель Емельянов


***
И где бы блудный сын ни рыскал
и на каких ни пил пирах,
но небо, небо-то над Рыльском!
Такое небо - прямо ах! -

как будто пиво варят в чане,
верхушки мажут куличам!
И смотрят на небо рыльчане,
а небо смотрит на рыльчан.

Стрижи встречают утро писком,
за ними ввысь взлететь и мне б!
Какое небо-то над Рыльском!
Такое прямо небо неб!

[Радомир]

Борис Бударин.

Шопена вальс с листа...



Закатами, рассветами
Твою целую грудь!
И песнями неспетыми -
Спою когда-нибудь!

Гитару вот подстрою я:
На септе и баррэ,
Звучит моя мелодия
В тишайшем сентябре...

Не спрашивай у августа,
Печаль его чиста
Послушай-ка, пожалуйста,
Шопена вальс с листа!

Мазурку листопадную
Рябины политес,
И елей песнь нескладную,
И клёнов полонез...

Ах, осень всё же, лето ли...
Не в этом вовсе суть...
Закатами, рассветами -
Твою целую грудь!

[Радомир]

Александр Рудт.


Полудрёма в начале августа



..в резную тень рябиновую лягу,
забуду и заботы, и дела,
не ляжет этот полдень на бумагу,
как ни была бы тишь его мила,
довольно проб нащупать суть мгновенья,
попыток шорох леса передать,
волшбу ветров и снега откровенья –
всё это дурь – не уложить в тетрадь,
какое счастье - просто так, бесцельно
смотреть на облака, на синеву,
на воробьёв – то стаей, то отдельно,
сквозь гул - во сне ли? или наяву?
оживший овод делает разминку,
дышать, молчать и всё вокруг любить,
а солнце натирает паутинку -
хорошая деталька - не забыть...

[Радомир]

Фокеева Елена.

Малина.


Среда, малиновая сказка,
От ягод ветки тяжелы.
Судьбы прелестная подсказка,
Как тайный дар из-под полы.

Надежды в будущем питая,
На волны теплые и пляж.
Лесная веточка литая
Заточена, как карандаш.

[Радомир]

Басти Родригез-Иньюригарро

In perpetuum.


«Кампари утверждал, что в раздевалке на него напала тьма с тысячей хоботков. Я утверждал, что у нас чесотка.
В тот день учеников распустили с занятий, поговаривали о карантине. Мы уже представляли, как в масках чумных докторов наблюдаем пожирающее школу очистительное пламя, но увы: нас признали симулянтами. Подозреваю, что с хоботастой тьмой мой друг перегнул палку.»
Родригез-Иньюригарро, «Иерихон»


Всё случалось без нас, до нас,
наши тайны - и те взаймы.
/Если сказка - всегда одна,
иллюстрации - это мы./

Город ложных смертей влюблён
в непреложность подземных врат.
«Предлагаю конец времён
с фейерверком, любезный брат».

«Постучался домой с утра -
для замка пригодился нож».
«Через год обратится в прах
шелуха». «Не по-детски жжёшь.
Вспомни навык, когда прижмёт:
через год или через день».
/В слове «хроника» есть намёк
на хроническую болезнь/.

Вечера за тасовкой лиц:
маг, любовник, убийца, шут.
/Пандемию не разделить
с пантомимой людских причуд./

Город призрачных стен пленён
обещанием адских врат.
«Не последний конец времён».
«Дошутились. Я очень рад».

Всё случилось до нас, без нас,
резь по сердцу - и та взаймы.
/Если в кубке шипит вина,
претенденты на дозу - мы./

«Потянуло домой с утра -
заколочен. Снаружи - дождь,
а внутри - мошкара, жара».
«Я надеялся, не зайдёшь».
«Что чужую - умыть, раздеть:
in perpetuum не чета.
Каноничное «был не здесь»
означает «До встречи там».
Убирайся, пока в руках -
разрешение на отъезд».
«Тише», шёпот - щелчок курка,
«Всё - не правда. Взгляни окрест
и проверь: что ни тело - воск,
на мостах что ни камень - тушь.
Моветон - принимать всерьёз
карусель для заблудших душ.
Гарью перебивай душок,
сберегая для прочих мест
оплеухи за то, что сжёг
разрешение на отъезд».
Отступая: «Боюсь, игра
затянулась - и грех, и смех».
“Cherry blossom ещё вчера,
ты и нынче красивей всех”.

Этот город почти спасён.
/В смысле, трупы огонь доест./
Ночь агонии - вот и всё
разрешение на отъезд.

Свежий сеттинг, полёт до дна,
колыбельный фантом - взаймы,
впрочем, сказка - всегда одна,
а послание - это мы.


In perpetuum (лат.) - навеки
Cherry blossom (англ.) - цветение вишни

[LisSB]

Эдуард Асадов

Люди стараются быть счастливыми,
Но в этих стремлениях и борьбе
Все ли способны быть незлобивыми
И снисходительно-справедливыми
И к прочим согражданам, и к себе?

Да, скажем по совести, не всегда
Люди злопамятными бывают,
И жуликов всяких порой прощают,
И даже изменников иногда.

С поступками скверными, даже злобными,
С чертами-волками, с чертами-кобрами
Мирится бездна подчас людей.
Но вот, как ни странно, с чертами добрыми
Дела зачастую куда сложней.

Ведь вот как устроен порой человек
Со всей любопытной душой своею:
Того, кто красивее или сильнее
Иль, скажем, талантливей и умнее,
Хоть режь, а не может простить вовек!

Ведь сколько рождалось таких, кто мог
Согреть человека живым талантом,
Но недруги сразу со злым азартом
Кидались, чтоб сбить непременно с ног.


А сколько же ярких было умов,
Которым буквально никто не внемлет?
И книг, и прекраснейших голосов,
Нередко же втоптанных просто в землю!

Пилот, что кипел в красоте и силе,
Вдруг взял и явил мировой рекорд.
Соседи ж за это ему вредили,
Таланта они ему не простили:
— Не прыгай в герои, крылатый черт!

Смешно, но за ложь иль башку без дум
Никто почему-то не обижается,
А если талант или яркий ум —
Такие грехи у нас не прощаются!

При этом, конечно, в те лбы упрямые
И мысль на мгновение не придет,
Что двигают жизнь и дела вперед
Мозги и таланты из самых самые!

Не надо же, право, коситься, люди,
На всех, кто красивее иль добрей,
Талантливей, может быть, и умней,
И жизнь наша много светлее будет!

[Радомир]

Николай Бошинцев.

Второй рейс Титаника.


Солнце всходит и заходит –
Видно, солнцу всё равно.
Век за веком снова в моде
Бесконечное кино.

Солнце брызжет, жарит темя,
Плещет мутная струя.
Проплывает мимо время,
Голубое как змея.

Между палуб ходят люди,
Людям свойственен уют.
Захотят любить – полюбят,
Захотят убить – убьют.

Машет флагом пароходик,
Небо сине, тучи – во!
Солнце всходит и заходит,
И не сделать ничего.

[LisSB]

Игорь Губерман

Смотрясь весьма солидно и серьезно
под сенью философского фасада,
мы вертим полушариями мозга,
а мыслим — полушариями зада.

[LisSB]

Валентин Гафт

Встреча

И ничего, и ни в одном глазу,
Все выжжено, развеяно и пусто,
Из ничего не выдавишь слезу,
Река Души переменила русло.

[Радомир]

Ольга Васильевна Васильева.

Сказка.


И, сказкой о любви вдруг убаюкан,
Расслабишься – и сразу уязвим.
Как осень, ты вдруг станешь бесприютен -
Закат недаром утонул в крови.
И смотришь недоверчиво-лениво:
Меня, мол, ты теперь не проведешь.
Знавали мы. Бывали. И не снилось
Тебе такое. А она плетет
Тихонько, головы не поднимая,
Шарф на зиму, а может, это сеть...
С опаской я смотрю. И понимаю,
Что я вернусь. Бегом. И по росе
Пройду, а может, подберусь украдкой.
Чтоб только заглянуть. Всего лишь раз.
Увериться, что все пока в порядке.
И снова сгину, к черту, с твоих глаз.

[LisSB]

Евгений Абрамович Баратынский

Две доли

Дало две доли провидение
На выбор мудрости людской:
Или надежду и волнение,
Иль безнадежность и покой.

Верь тот надежде обольщающей,
Кто бодр неопытным умом,
Лишь по молве разновещающей
С судьбой насмешливой знаком.

Надейтесь, юноши кипящие!
Летите, крылья вам даны;
Для вас и замыслы блестящие,
И сердца пламенные сны!

Но вы, судьбину испытавшие,
Тщету утех, печали власть,
Вы, знанье бытия приявшие
Себе на тягостную часть!

Гоните прочь их рой прельстительный:
Так! доживайте жизнь в тиши
И берегите хлад спасительный
Своей бездейственной души.

Своим бесчувствием блаженные,
Как трупы мертвых из гробов,
Волхва словами пробужденные,
Встают со скрежетом зубов,-

Так вы, согрев в душе желания,
Безумно вдавшись в их обман,
Проснетесь только для страдания,
Для боли новой прежних ран.