[Радомир]

Юрий Белюк.

набросок.


И воссияет, и зайдет.
Закат прекрасен.
Вовеки с век не опадет
исходом ясен.
Воззрений догорят угли -
греть перестанут.
И те, что охранить могли -
всех раньше канут.
И улица в себе найдет
других. Похожих.
Тень проходными пропорскнёт
и проблеск тоже.
Они покажутся впотьмах,
опорой света -
как наклонившийся монах,
как страх ответа.
И этот страх, как ни крути,
под сердцем бьется.
Что оказалось позади
комком сожмется.
Оно едино, как туман
равнины плоской -
свершившийся самообман
судьбы наброска.

[Радомир]

Черубина де Габриак.

Прислушайся к ночному сновиденью.


Прислушайся к ночному сновиденью,
не пропусти упавшую звезду…
по улицам моим Невидимою Тенью
я за тобой пройду…
Ты посмотри (я так томлюсь в пустыне
вдали от милых мест…):
вода в Неве ещё осталась синей?
У Ангела из рук ещё не отнят крест?


1928 г.

[Радомир]

Евгений Филин-Соколов.

Пси.


Может, оттает
К полночи марта
В холоде льдин
То, что когда-то
Билось с азартом,
Билось в груди.
Может, воскреснет
В день озаренья,
Льда горячей,
Радостной песней,
Гимном весенним,
Полдень очей.
И родниково
В высь устремится,
В вечные дни,
Сбросив оковы,
Белая птица
Эры любви.

[Радомир]

Виктор Щепетков.

Памятка.


Суставами скрипи.
В белье чужом не ройся.
О прошлом не скорби.
Грядущего не бойся.

Над пропастью во лжи –
Всё подло и подложно.
Но правдой дорожи.
И делай то, что должно.

[Радомир]

Андрей Ивонин.

В два часа ночи...


В два часа ночи,
у закрытого метро,
с разрядившимся телефоном,
без копейки в кармане
ловить такси,
умирая от счастья.

[Радомир]

Вонтер Лак.

два взгляда.


Он напечатал маленькую книжку.
Какой он умный в стане дураков.
Какой он благородный, даже слишком.
Всё в голове, не в силе кулаков.

Ему казалось - все его узнают.
Поймут, откроют, славу принесут.
Но людям книга не напоминает
того, с кем рядом много лет живут.

Не очень умный, скрытный, подловатый.
Всегда за чьей-то прячется спиной.
Не одолжит копейки до зарплаты.
А, если выпить, только по одной.

Действительность и книжечка. Два взгляда.
Но ты себя напрасно не тревожь.
Мне безразличен он и те, кто рядом.
Есть я и мир. Всё остальное - ложь.)

[Радомир]

Виктор Щепетков.

Он прикасался к небесам...


Он прикасался к небесам
И погружался в бездны.
Со всем, что он изведал сам,
Все споры бесполезны.

Но теоретики толпой –
Хоть выгори дотла ты! –
С остервенелостью тупой
Твердят свои догматы.

[Радомир]

Алина Серегина.

Питер мой, Питер.


В руку потычется сфинкс виноватой мордой:
Здрасьте, гляжу, мол, в сомнениях: Вы - не Вы?
Питер мой, Питер мой, вычурный, умный, гордый,
Дай поглядеть пробужденье твоей Невы!

Что-то несладко, подсыпь сахарку, кондитер.
Вся я - нехватка железа, избыток чувств...
Питер мой, Питер, отлей мне отборных литер,
Может быть, хоть до кого-нибудь достучусь?

Если родятся стихи - то они кому-то;
Если есть небо - за серостью синева!
В бронзовом сердце у всадника снова смута,
И подо льдом начинает бурлить Нева.

Ты просыпаешься, город мой, vita terra*!
Как ты взъерошен, взволнован, сердит, космат...
Стоя спиной к безысходности Англетера,
Я наблюдаю, как в Питер приходит март.

[Радомир]

Нина Баландина.

Ну вот тебе и новая весна.


Ну, вот тебе еще одна весна:
Где нараспашку солнце, окна, двери.
Где счёт окончен зимним всем потерям,
А радостям и встречам – нет числа.

Ещё в сугробы спрятан темный лёд
Подтаявших, но не сбежавших вод.
Деревья враскорячку на бульварах,-
Поскольку непривычен слишком алый,
Стремительно вскипающий рассвет.
Но март есть март, и скоро ночи вслед
Ручьями потекут по тротуарам.
А наши залежавшиеся дни
Растащат вновь упрямцы-воробьи,
Чирикая во-всю «живи!», «живи!» -
Как некогда, бесстрашно и любимо...
Творится март, где так необходимо
Присутствие и ветренность любви.

Мне нравится, когда почти всерьез,
Я поддаюсь весеннему обману
В начале марта: облачка мимоз,
Младенческие кулачки тюльпанов.
И радуюсь и верю, что тесней
Не может быть для нас с тобой объятий,
Чем в наш апрель, что нанесен на карты
Пунктиром торопящихся гусей…

[Радомир]

Сергей Дуков.

От окраины к центру.



Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча…
И. Бродский


Город снова спешит.
И сигналят о чём-то машины.
Город вечно вершит.
И касаются неба вершины.

По длиннющим ручьям –
по дуге календарного круга,
по пальто… по грачам
мы с апрелем узнаем друг друга.

Значит, прав был поэт!..
И весной упиваются звуки,
где за давностью лет
умирают глухие разлуки.

Заколдованный круг –
ни кольца, ни границ, ни предела,
лишь пожатие рук,
ободряющих бренное тело.

Над знаменами верб,
над пространством, сползающим в вечер,
над кадильницей треб
притаилась громадная встреча.

Там, где времени нет,
где вчера и сегодня – едино.
Где значенье примет
обнулила гранитная льдина.

И над нами живут
даже те, кто пока что не умер
и кого-нибудь ждут
под зюйд-веста порывистый зуммер,

где всему есть цена,
даже в блюдце упавшему центу…
И выходит страна,
сквозь периметр движется к центру –

миллионами лиц
припадает к намоленным ликам…
И, средь солнечных спиц,
май приходит под майским же ником

и рисует цветы…
облака над старинной Неглинной.
Продолжаешься ты,
продолжается год этот длинный.

Вот и звёздная тля
в чёрный омут с высот повалилась –
это юность твоя
не прошла, а пока растворилась.

Видишь всё за версту.
Над плечём замер облачный кречет.
Он клюёт пустоту,
чтобы теплилась дума о встрече.

Сквозь стекло и года,
в коммунальные целясь коробки,
нас увозят туда
потихонечку божьи коровки...

Сотни громов гремят,
полыхают в пол неба зарницы –
расставанья хотят
нас увидеть в пустые глазницы.

[Радомир]

Анатолий Семкин.

Весенний сонет.


Тает снег. Не холодно, не жарко.
Ходят дамы по аллеям парка.
Спрятавшись за рыжую сосну,
Выбираю я себе весну.

Это - дама-лето, это - осень.
Это - прошлогодняя зима.
А весны всё нет.
Глядь, между сосен,
Вдалеке... Она стоит...Сама...

Спряталась и тоже выбирает.
Это про меня она не знает.
Я к ней ручейком, как месяц март.

Ах, какая дивная фигура!
Только бы не мымра и не дура.
Впрочем всё равно. Вошёл в азарт.

[Радомир]

Игорь Григоров.

В тихом северном городке.


В тихом северном городке о войне известно
Не из тех новостей, что потоком текут с экрана,
А скорей по тому, что становится очень тесно
Даже в будние дни в пустовавших недавно храмах.

И у тех, кому за пятьдесят, вдруг сжимает сердце
К детям тихая нежность и очень простая жалость.
И они основательно так выбирают берцы
И разнашивают их, чтоб нигде не жало.

[ЗЕЛ]

Я жил тогда на Касабланке
безумно дорогой табак,
мы контрабандой привозили
и каждый был тогда моряк.

закинув ноги на столешник,
дыша жарой и чем то терпким
вишневый цвет стоял в окне
и фараоны во сне безбрежном
слегка завидовали мне

(с)

Уильям Блейк

Человеческая сущность


Когда не станем обирать,
Не нужно будет подавать -
Ни голода,ни жажды,
И будет счастлив каждый.

На Страхе держится покой,
На Себялюбии - разбой,
А ковы Бессердечья
В душе плодят увечья.

В тисках запретов и препон
Слезами землю поит он -
И всходит прямо из-под ног
Смирения росток.

И Древо Веры мрачный свод
Над головою возведёт -
А Гусеница с Мотыльком
Листву сгрызут на нём.

И это Древо принесёт
Обмана сладкий плод;
И Ворон сядет, недвижим,
Под пологом глухим.

Все боги моря и земли
Искали Древо - не нашли!
И не видал никто ни разу -
А Древо взращивает разум!

[Радомир]

Надежда Бесфамильная.

Ты помнишь московской зимы городскую речь?



А после Святого Николы повалит снег -
Буквально наутро, двадцатого декабря,
И город-гигант перейдёт на особый сленг,
На зимний язык то есть, попросту говоря.

Ты помнишь московской зимы городскую речь?
А если не помнишь, а если совсем забыл,
То стоит лишь, ухом в подушку уткнувшись, лечь,
И ухо второе ладонью моей прикрыть.

И сразу почувствуешь, как нависает тишь,
Как фильтр снегопада отсеивает Москву,
Лишь эхо шуршания автомобилей, лишь
Царапает окна лопаты фанерной звук.

И шлёпает в кухне из крана на сталь вода,
Но это примета не зимних, а всех времён,
Послушаем город, и, может быть, кран тогда
...Ты не отвлекайся, губами ища ладонь.

Послушаем город – таким я его люблю:
Снега заглушили навязчивый зов реклам,
Так тихо, что чудится, будто сверчки поют,
Их звук на цвета разделяет наш Pal Secam.

И, кажется, лучше уже и не может быть -
Чем город в снегах, как молитвенный наш амвон.
Записывай чудотворение тишины
На память, на сердце, на ухо и на ладонь.

[Радомир]

Александр Редичкин.

Пока не кончилась игра.


Пока не кончилась гора,
Карабкайся наверх,
Любовь игра и смерть игра —
Так выиграй у всех.

И туз козырный в рукаве
Свою сыграет роль —
Так в центре бури муравей
Спасается порой.

Хоть ты совсем не альпинист,
Идёшь, как скажет Бог,
И жизнь твоя то вверх, то вниз,
А то куда-то вбок.

Крои судьбу — а что ещё?
Из двух одну сшивай,
Стена, увитая плющом,
Уже почти жива.

И небо дышит, и гора,
Я что хочу сказать:
Пока не кончилась игра,
Попридержи туза.