[Радомир]

Юля Володина.

Фениксы.


Человек, неброский с виду,
Буднично идёт в толпе.
Он не ропщет и обиды
Множить не привык в себе,

Хоть, в огне судьбы сгорая,
Боль и жуть переносил
И порой скользил по краю
Жизни, разума и сил.

Он с отчаяньем сражался,
К свету, как по скалам, лез,
До последнего держался,
Не сдаваясь, ждал чудес!

Он, в удачу веря слепо,
Мрак и хвори побеждал,
Сам себя с поддержкой Неба
Исцелял и возрождал!

Это Феникс, но бескрылый,
Скрытый в обществе людском,
Наделённый доброй силой,
Стать способный маяком.

Феникс выходы находит
Из депрессий и больниц.
Фениксы по миру ходят,
Не похожие на птиц.

[Радомир]

Осип Мандельштам.

Я не слыхал рассказов Оссиана...


Я не слыхал рассказов Оссиана,
Не пробовал старинного вина;
Зачем же мне мерещится поляна,
Шотландии кровавая луна?
И перекличка ворона и арфы
Мне чудится в зловещей тишине,
И ветром развеваемые шарфы
Дружинников мелькают при луне!
Я получил блаженное наследство —
Чужих певцов блуждающие сны;
Свое родство и скучное соседство
Мы презирать заведомо вольны.
И не одно сокровище, быть может,
Минуя внуков, к правнукам уйдет,
И снова скальд чужую песню сложит
И как свою ее произнесет.

[Радомир]

Лидия Измалкина.

За что я люблю окраины городов.


За что я люблю окраины городов?
За ленту дороги, текущую вдаль раздольно.
Здесь ветер, метавшийся слепо среди дворов,
Крыла расправляет и в небо взмывает вольно,
И хочется следом шагать, не считая вёрст,
Бессмысленную суету за спиной оставив,
Пока не зажгутся фонарики первых звёзд,
И скрипку сверчок не настроит в лесной канаве.
Глядеть, как на западе теплится окоём,
Как пляшут со звёздами искры костра беспечно,
И просто сидеть у кромки воды вдвоём
И слушать, как плещется на перекатах вечность.

[Радомир]

Александр Чжоу.

Вечер.


Воздух к вечеру стал
как вода ключевая прозрачен,
И душа постигает
хрустальную ясность небес,
Пламенеет закат,
и отчётливее обозначен
Вереницею елей
чернеющий лес.
Комариные стаи
укрылись в кустах и канавах,
С майским холодом,
точно, они не в ладу,
Дух вечерний настоян на ландыше,
скошенных травах,
На сирени густой,
закипающей в нашем саду.
И в ночной тишине,
под покровом берёзовой рощи
Так поют соловьи,
что кому-то теперь не до сна,
И, заслушавшись, ветер
ветвями уже не полощет,
И копейкой серебряной
в небе повисла луна.

[Радомир]

Виктор Щепетков.

Я тебе расскажу о вселенной.


Я тебе расскажу о вселенной.
И о звёздах, сгоревших дотла.
И о том, как нам выйти из тленной
И бессмысленной матрицы зла.

Я тебе расскажу о природе
И осмысленном ходе планет.
И о том, как не понят в народе
Ни один маломальский поэт.

Я тебе расскажу про былое
И грядущего явственный путь.
Как из доброго делают злое,
А обратно – не могут вернуть.

Я тебе расскажу про восстанья
Против Бога обычных людей.
Я открою секрет мирозданья!
Я вручу тебе сотни идей!

Я тебе расскажу, как планета
Появилась когда-то на свет...
Но читателю нужно не это.
«Многа букаф!» – он пишет в ответ.

[Радомир]

Утренняя прогулка с крокодилом
Вадим Негатуров

Утренняя прогулка с крокодилом*,
или
Баллада об ответственности автора за своего литературного героя

Вместо эпиграфа:
Журналистка гламурного издания попросила
известного буддистского учителя в двух словах
охарактеризовать суть буддизма.
«Я, конечно, могу это сделать, - сказал
учитель, - но чтобы понять мои слова, Вам
понадобится целая жизнь, посвященная учению и
медитациям».
«Не считайте наших читателей глупее себя – и
ответьте, всё же, на мой вопрос!» - настаивала
журналистка.
«Ну, что ж… - сказал учитель, - Суть в том, что
Вас не существует…»




Туча давит землю вязким спазмом,
Солнце тускнет в утренней тоске.
Я бреду по тротуарам грязным,
Рядом крокодил на поводке.

Внешне я угрюм и коматозен,
Но внутри – свиреп,
ершист,
сердит.
Крокодил мой, в пыль роняя слёзы,
Жалобно и скорбно говорит:

«Нет комфорта! Тротуар в окурках,
в целлофане, в пиве да в слюне…
Пешеходы – бодрые придурки –
- лапки-хвостик оттоптали мне».

Пнул в ответ я ноющего гада:
«Ведь просил же – пасть не открывай!
…Ладно, мой печальный аллигатор,
есть альтернатива – сесть в трамвай».

Крокодил опять всплакнул украдкой
(С ночи он, зелёный, удручён).
Соблюдая правила посадки,
Мы забрались в старенький вагон.

Запихав страдальца вдоль под кресла
(Он, нивроку**, метра три длиной),
Убедил кондуктора (я честный!)
Взять билеты за багаж тройной.

А в трамвае – потных тел обилие,
Цепкость рук и суетливость ног.
Слышу – снова хитрая рептилия
Жалостный заводит монолог:

«Нет комфорта! Я лежу, как чурка,
сумки да авоськи на спине.
Пассажиры – урки и придурки –
- Лапки-хвостик отдавили мне…»

«Замолчи, болотный провокатор!» -
- рявкнул я, вспугнув вокруг народ.
Будто и не слыша, аллигатор
дальше речь занудную ведёт:

«Здесь полно опаснейших микробов
и болезнетворных спирохет.
Ты меня, безвинного, угробишь,
ты меня убьёшь в расцвете лет…

Подцеплю здесь чумку или ящур –
- лучше в живодёрню отвези…»
«Ладно, - говорю, - мой нежный ящер,
выходи - поедем на такси».

Выпасть из трамвая – это драма,
С крокодилом – вообще экстрим…
(Он, нивроку, триста килограммов,
И, при этом, хрупок и раним).

Но зато теперь в автомобиле
Мчимся мы по жизни городской.
На сиденье заднем крокодил мой
Снова наливается тоской:

«Нет комфорта! Тесно, как в конурке:
Голова – в хвосте,
а хвост – в окне.
Шоферюги – лихачи-придурки –
- ездят так, что беспокойно мне…

Выбоины, ямы да ухабы
тело уподобили мячу.
Я хоть земноводный, но не жаба!
Не хочу я прыгать, н е х о ч у!!!»

Тут опять он изошёл слезою.
Не на шутку разозлился я:
«Жалкий пережиток мезозоя,
я устал от твоего нытья!!!

Думал я, что ты мне станешь другом!..
Ты лишь с виду не такой, как все!..»
(Я ору. Водитель с перепугу
Покатил по встречной полосе).

«Дивный бред похмельного сознания,
тень несуществующих вещей…
Свежей водки скушаю стакан я –
- ты тогда исчезнешь вообще!!!!!!!!!

…К счастью для тебя, друг кривоногий,
с выпивкой решил я завязать…
Ладно, поживи ещё немного…
Но не ной!
Не то запью опять!

Уф, как звонко мы остановились!
И менты, конечно, тут как тут…
Вот увидят морду крокодилью -
- В зоопарк особый отвезут.

Там не объяснишь, что был в сторонке…
что не ты хватал зубами руль…
…и сошлют не в дельту Амазонки,
а куда-нибудь за Ангару…

Так что, вылезай без промедления –
- и беги двором наискосок!
… Ты рождён в моём воображении –
- я в ответе за тебя, дружок…»

___________________________________
* При создании стихотворении использована тема известного анекдота Горбачевских времен.
** Нивроку (нивроко) – одесское слово, обозначающее сложную эмоцию, выражающуюся в удивлении, восхищении и недоумении одновременно.

[Радомир]

Николай Лещёв.

И ячмень янтарный колосится...


В роще на ветле поёт синица,
Радуясь ликующей весне,
А в зените солнце, как жар-птица,
Блещет в бирюзовой вышине.

Вдоль дорог зелёная пшеница,
На ветру колышется волной,
И ячмень янтарный колосится
За посадкой тучною стеной.

Налилась клубника красным соком,
Обещая добрый урожай.
У весны июнь уже под боком,
На исходе тёплый месяц май.

Завязями радует малина,
У меня растущая в саду.
И цветёт роскошный куст жасмина,
С ароматом зорьки на меду...

[Радомир]

Марина Николаева-Бурак.

До рассвета четыре часа.



Несгоревшей зари бирюза
Да огней светлячковое поле.
До рассвета четыре часа,
До подъёма – немного поболе.

Под окошком – машины и лай,
И тусовка у детских площадок.
Улыбаясь, прощается май,
Поцелуй его томен и сладок.

И в сиреневом жарком дыму,
В ароматном безумии розы
Сквозь ночную короткую тьму
Пробиваются тонкие звёзды.

Задремал изгулявшийся кот,
Притаилась усталая птичка,
И подводит черту самолёт,
Словно чиркает медленной спичкой.

Но стучится в стекло мотылёк –
Сочиняет роман многоточий:
Тот, кто близок, а всё же далёк,
Загрустил обо мне этой ночью.

И глотают пространство глаза,
И торопится счётчик сердечный.
До рассвета четыре часа.
… Я люблю эту жизнь – бесконечно!..

[Радомир]

Ирина Молочкова.

Вдоль тропы.


Вдоль тропы искрились лютики,
Завядать не собирались.
Говорила "ути-ути" им,
Ветры луч крутил в спирали.

Щебетало-не молчало
Всё, что голоса имеет.
Даже рыбы у причала
Восклицали плеском мели.

Глубь сжималась тенью чёрной,
Недоступной внешним взглядам.
Распадался луч кручёный
На кровинки волчьих ягод.

[Радомир]

Сергей Аствацатуров.

В сосновой спутанной причёске.


В сосновой спутанной причёске
видна туманная звезда.
Присяду я на камень плоский —
какое счастье иногда
остановиться, присмотреться
к лицу немеркнущих высот!
В какие дали унесёт,
тоской прохваченное, сердце?

Костёр потрескивает тихо,
кричит задумчивая выпь.
Сказать себе: «Конечно, быть
“Итить — покуда, — растудыть, —
не скажут, — без вещей на выход!”»

[Радомир]

Вонтер Лак.

Электричка.


Вдоль дороги столбы и сосны.
Электричество и леса.
Как доверчивы и бесхозны
лето, листья и небеса.

Позади неуёмный город.
Светофоры, машины, смог.
Камень гор на куски расколот
и уложен к подошвам ног.

Беспорядок природы лечит.
Жжёт крапива, растёт сорняк.
Вновь деревня возьмёт за плечи
и отгонит своих собак.

[Радомир]

Игорь Апрельский.

Летний ветер.


Вешки утра, Ветр Шальной, заверни по взгорочку.
Как люблю тебя, Дурной! Залетай-ка в форточку...
Ты ж не зимний, не Буран - хлад угас до времени?
Нос не морщи, Горлопан! Всем пройдись по темени.
А потом по волосам - рук коснись, играючи,
По ресницам и глазам: всё тишком, по-заячьи...
Ты не Ветер - Ветерок, солнышком обласканный.
Пахнешь листьями, Дружок, свежестью натасканный.
Вспомни, как в ночи летал в облаках со складкою
И с лучами как играл, падал в речку гладкую...
Как над рощей сонной взмыл в тополя сребристые,
Как колосья шевелил на лугу росистые...
А теперь вот у меня, щурясь, шепчешь: «Здравствуйте!»
Даришь утро в свете дня...«Всё! Не сплю я! Дарствуйте!»

[Радомир]

Хубулава Григорий Геннадьевич.

Ты впустую искал это слово в любимых книгах.


Ты впустую искал это слово в любимых книгах,
Не дают словари всех ответов, тобой искомых,
Не узнаешь его, даже сто языков постигнув,
Не спасут аллегории рифмы и идиомы.

Но оно появилось нечаянно и внезапно,
Так пронзительно, ярко, светло и легко до дрожи.
Ты увидел её, это слово теперь понятно,
Только смотришь с улыбкой и звука издать не можешь.

[ЗЕЛ]

Боженьке одиноко, он наблюдает с неба
В выпуклом кинескопе, как я иду за хлебом.
Думает: вечер, зябко, снег во дворах пустынных,
А ты опять без шапки. Я ж говорил – простынешь.
Я ж для тебя старался, шапки придумал эти,
Чтоб ты не простужался, да и никто на свете.
Видишь: рисую белым. Значит, к зиме готовься.
Да и не в шапке дело. Я ж не об этом вовсе.

А у него по телевизору два канала:
По одному всё время National Geographic,
А на другом канале мы внизу суетимся
Чего-то требуем и не поднимаем глаз.
И если кажется, что он от нас отвернулся,
То это значит, что по National Geographic
Документальный фильм про Африку «Сурикаты»
Когда закончится – переключит на нас.

Боженька ставит чайник, сыплет в заварку мяту,
Снова канал включает, тот, что без сурикатов.
Думает: что за люди? Я ж так возился с вами,
Думал, простуд не будет. Думал, войны не станет.
Я ж вам любовь настроил. Солнце натёр до скрипа,
Пятницу вам построил, Африку вам насыпал.
Видишь, какие звёзды виснут на небосводе,
И каждую держит гвоздик. А ты без шапки ходишь.

А у него по телевизору два канала:
По одному всё время National Geographic,
А на другом канале мы внизу суетимся
Чего-то требуем и не поднимаем глаз.
И если кажется, что он от нас отвернулся,
То это значит, что по National Geographic
Документальный фильм про Африку «Сурикаты»
Когда закончится – переключит на нас.

Николай Гринько

[Радомир]

Ю.Цыганков.

Доколе?


Еду в метро и думаю: ну, доколе
эти галеры? Счастье, где ты? Ау!
Люди в метро не такие, как на футболе.
Даже если последние не орут.

Люди в метро уткнулись дружно в смартфоны.
Кто не уткнулся - статуя во плоти.
Не понимаю, но люблю стадионы.
Вот оно счастье, чем только ни плати!

Незамутненное доводами рассудка,
все полтора часа плюс перерыв.
Страсть и азарт в чистом виде - это не шутка.
Это куда-то в неведомое прорыв.

Метро феерит как может. Помню, однажды
поезд застрял в тоннеле, и свет погас.
Жутко было, душно, потно. Там каждый
тихо молился... В общем, полный атас!

Скоро мне выходить. Мысли: доколе
это твоё самоедство?! Всё ж хорошо!
Только представь себя на футбольном поле
нашем... "Выходите?" - "Да, выхожу." - Пошёл...